Ну, да, да, конечно: этот троюродный муж возьми и помри от какого-то там острого воспаления при помощи этой больницы… И, как водится, мой паспорт больница сама засылает в загс с извещением, что вот, мол, чей это паспорт, тот товарищ вчера помер, и вскрытие показало…
А мне-то ихнее вскрытие ничего не показало. Я, как нарочно, за два дня до этого вскрытия уехал принимать товар в мелкооптовой базе нашего треста в Подольск. А жена моя тем временем получила извещение, что я скончался, — через управдома. И поскольку меня нет третьи сутки, жена охотно верит, что она уже — вдова.
Я же наутро после извещения возвращаюсь домой, открываю дверь из подъезда своим ключом и, пока раздеваюсь в передней, слышу: в нашей комнате разговаривает моя жена и такая у нас есть соседка — Люция Прохоровна. Она, знаете, — ведущая язва на все восемьдесят квартир нашего дома.
И вот я слышу из передней, что Люция Прохоровна постным голосом говорит:
— Эх, Семен Иваныч, Семен Иваныч, как же это он?
А Семен Иваныч — это мое имя. Я насторожился.
Люция продолжает:
— Как сейчас помню, на той неделе встретила я Семена Ивановича у нас на лестнице. Он, как сейчас помню, несет сумку с овощами. Увидал меня, говорит: «Не хотите ли, Люция Прохоровна, морковочку на память?..»
И тут уже я вспомнил: она тогда у меня эту морковь из авоськи сперла.
— Отчего же все-таки он скончался, Марья Петровна?
Моя жена — Марья Петровна — отвечает:
— Кто ж его знает? Помните, какой у него был характер? Он свободно мог в пьяном виде сам подсунуться под машину…
Я вхожу в комнату и спрашиваю:
— Мусечка, кто это мог подсунуться?
И вдруг моя жена вскакивает на кушетку обеими ногами, пятится назад, и рот у нее хлопает, видимо, сам по себе вот так: ба-ба-ба-ба-ба-ба-ба… Я гляжу на Люцию, а эта на четвереньках ползет к двери.
Потом жена кричит:
— Разве ты еще живой?!
Люция Прохоровна — ей:
— Не заговаривайте с ним! Это — вурдалак, упырь, он с того света!!!
Я тогда говорю этой язве:
— Сама ты — упырь и морская свинья! Брысь отсюда сейчас же!.. Мусечка, — говорю, — неужели ты думаешь, что я к тебе явился с того света?!
Жена говорит:
— Я от тебя могу ожидать какого хочешь свинства…
А только мы с ней разобрались, как и что, приходит наш управдом. Я, значит, прилег на кушеточку; он меня не замечает и обращается к моей супруге:
— Вот какое дело, гражданка Корешкова: придется вам по случаю смерти вашего благоверного потесниться. Вторую комнату мы у вас заберем…
Я отзываюсь с кушетки:
— Илья Степанович, а я ведь — тово… еще не умер…
И сам думаю: как бы он тоже не пополз на четвереньках. Но управдом спокойно так поворачивается ко мне и говорит: