А я стала бороться за свои права уже не одна, а вместе с юристом. Может, знаете, есть такой юрист — товарищ Копытов? Между прочим, он меня тоже ненавидит изо всех своих юридических сил. А я к нему пришла по-хорошему. Спросила у него юридический совет: как бы мне этой Ольге Васильевне перебить посуду и не попасть за то в нарсуд? Он говорит: «Не знаю!» Я говорю:
— Как же так? Вы отказываете в юридической помощи населению…
Он говорит:
— Я в таких делах не помощник! И не советую вам бить чужую посуду.
— Я говорю:
— Вот спасибо! Когда я уже все разбила, он меня отговаривает…
И я прямо пошла к районному прокурору — товарищу Соколову, тем более товарищ Соколов тогда еще не был моим врагом. Я к нему ходила на прием каждый день, а то и по два раза на день. Я ему одних заявлений на соседей принесла восемнадцать штук. Плюс еще справки разные… А потом прихожу, мне секретарша говорит, что прокурора нет.
Я говорю:
— Как нет, когда приемный день, народу полно и вот эта гражданка уже успела соврать, что она пришла раньше меня. А когда я пришла, ее здесь давным-давно не было!
А секретарша говорит:
— Вас прокурор больше принимать не будет.
— Ах так?! — говорю. — Хорошо! Найдем управу и на вашего прокурора.
И я направляюсь в бюро жалоб. Я уже давно прочитала в газете, что есть бюро жалоб Министерства путей сообщения где-то там на Разгуляе. Я — прямо туда.
Вы заведующего этим бюро знаете — товарища Стороженко? Тоже, знаете, поклялся человек сжить меня со свету. Вообще, знаете, он такой узкий ведомственный бюрократ. Он мне говорит:
— Мы принимаем жалобы только железнодорожные. Мы — при Министерстве путей сообщения. Если вас обидели на вокзале, в дороге, при сдаче багажа…
Я говорю:
— А у меня жалоба на юриста. Что же, мне теперь надо юриста заманить на вокзал, чтобы он там на меня плюнул?
Ну, я его отчитала как следует, а сама пошла в газету, Может, знаете, такая есть газета, называется «За пищевую индустрию»? Там есть такой склочник — секретарь редакции товарищ Касачевский. Я его попросила написать в газете по правде, как все у меня вышло. И тоже начинаются формальные отговорки: дескать, наша газета занимается вопросами пищевыми, а у вас, говорит, обыкновенная склока…
— Во-первых, — я говорю, — у меня склока не обыкновенная, а грандиозная. И потом я из-за всех этих дел лишилась аппетита, совершенно никакой пищи принимать не могу. Дело выходит уже пищевое. Могу вам доставить медицинскую оправку.
И я сейчас же направилась к нашему районному санитарному врачу. Может, знаете, есть такая женщина-врач товарищ Гусева? Она хоть и врач, а дрянь. Она мне говорит: