На табурете рядом с кроватью, аккуратно сложенной стопкой, лежала моя одежда, в которой, бесчисленное количество времени назад, я вышел из родного дома. Ох уж эти сантименты… Но ведь приятно, черт возьми, кто-то же позаботился. Кстати, что там с моей командой, как Петрович, выжил? Оделся в считанные секунды, положил в карман, пакетик с моими двумя горошинами и восемью споранами и вышел в больничный коридор.
На посту дежурной медсестры, оборудованном несколькими мониторами сидел парень в белом халате, шапочке и зауженных белых брюках — брат, мать его…, мед-сука-брат. От сентиментального настроения не осталось и следа. А так хотелось обнять давешнюю медсестру, погладить по спине и сказать простое человеческое «Спасибо». Вместо этого бросил:
— Я Хват, иду на выписку. Будь здоров.
Парень оторопело проводил меня взглядом. Я шёл к дверям и лопатками ощущал его глумливый взгляд: «иди, иди, Вписка была зачётной». В глазах потемнело, хотелось вернуться и вбить ему эту поганую ухмылку в самую глотку.
Пришёл в себя на улице. Липкий пот и тяжёлая отдышка. Ох, чёрт! Это что такое было? Я же едва не бросился на человека, псих. Вначале умиление и сразу же бешенная ярость зверя, без всякого перехода. Укольчики блин, вначале спек, потом ещё какое-то ширялово, уж лучше бы пару часов помучился. Тискать медсестру расхотелось.
На часах уже вечер, формально рабочий день, но наш «боевой выход» завершен и ребята должны быть «у себя». Бойцы отряда проживали в большом трехэтажном доме: на первом размешались кафе, минимаркет, парикмахерская; на втором и третьем этажах имелось два десятка комнат для сдачи в наем. Отряд снимал три, по два или три человека в комнате. Командир квартировал отдельно. Во дворе дома на скамейке я застал Че и Мачете, парни были из одной группы, и сейчас сидели, в расслабленных позах, подставляя лица вечернему солнцу. Я подошел незамеченным, и невольно услышал часть разговора:
— Власти всё равно будут расширяться, город переполнен, многих «крутых» задолбала теснота, хотят отдельное жильё, наш Катран, например, тоже хочет дом. Поэтому будем всё энергичней и энергичней «чесать» окрестности, забираясь всё дальше и дальше.
— Это тупик. Сегодня у парней почти без шансов было.
— Да нет, держи мы более тесную связь с броней, распределяя сектора обстрела по радио, завалили бы тварей без потерь, а так пока среагировали они уже на броне были.
— А пехота?
— Пехота, да, пехота в минус гарантированно. Но на то она и пехота, не жалко. Ну, должно быть не жалко.
Я изобразил деликатное покашливание, обращая на себя внимание.