— Да ничего. У меня командиром Катран, он получает указания из администрации, там какой-то коллегиальный орган, а как там что? Я и не знаю.
— А там Председатель, его так и зовут — Председатель. Я его в лицо тоже не знаю, как собственно и всех других членов Совета, кроме начальника медицинской службы. А ещё есть военная, тайная, снабжения, производственная, жилищно-коммунальная и совершенно новая — телекоммуникационная служба. Город в ближайшие полгода увеличит территорию на двадцать процентов, появится мобильная связь, уже как год театр работает, даже на гастроли ездили за сто километров отсюда, гороха несколько вёдер привезли. Почти нормальная привычная жизнь. Поэтому не нужно гонятся за химерами.
— Ага, отрастить хвост, гребень, обзавестись усадьбой и сидеть там не высовываясь, утром попивать кофеёк, читать прессу, смотреть телек, а вечером выбираться в оперу — «Евгения Онегина» слушать.
— Ну да! Это и есть тихая, размеренная жизнь.
— Согласен, но только без гребня и хвоста.
— Да чего Вы пристали с этим хвостом? В прежней жизни, к тому моменту, когда у Вас появится хороший дом и средства, чтобы утром попивать кофеёк, а вечером ходить в театр — ревматизм, простатит и распухшая печень заменят и хвост, и гребень, и стальные когти. Здесь у Вас, по крайней мере, ничего из этого болеть не будет.
— Спасибо доктор, наполовину уже уговорили.
Пробуждение под трели будильника настроило на позитивный лад. Самостоятельно, в последнее время, я просыпался после злоключений, приводивших меня на больничную койку.
Петрович тоже пробудился от мелодии с моего мобильника. Осунувшийся, с тёмными кругами вокруг глаз, мой сосед, тем не менее, излучал оптимизм:
— Давай Хват, завтракать скорее. Ты доставай из холодильника самый большой судок и суй его в микроволновку на пятнадцать минут, а я пока заварю нам кофе.
Холодильник был полностью заставлен контейнерами с готовой едой, банками консервированной икры и большими ломтями завёрнутого в пищевую плёнку сыра. Каких сортов тут только не было! И с огромными дырками, как будто мастер-сыродел из начинающей застывать сырной массы разнокалиберными ложками специально повыхватывал куски ценного продукта для придания вычурной формы нарезаемым пластинам. И похожий на масло кремовый сыр с прожилками голубой плесени, такой я пробовал лишь однажды — мягкий и совсем неупотребимый в будничной жизни. Утренний бутерброд с таким сыром будет несъедобен, но зато на шпажке с виноградиной и оливкой очень хорош как закуска к белому вину. И прекрасный, с ломкими осыпающимися краями, твёрдый как подошва при нарезании, но таящий во рту, старый двухлетний сыр. Вкус его бесподобен, но по причине чрезмерного содержания соли применим либо в малых количествах, восхитительно раскатывать кусочек во рту и затем запивать его крепким горчащим кофе, либо в перетёртом виде в качестве посыпки хоть на макароны, хоть на запекающееся мясо.