– Нет, немедленно. Просто разговор касается вас обоих.
– Слушаю вас, – удивленно отозвался Пётр Викторович.
– Для начала, господа, позвольте представить вам эту молодую особу. – С этими словами Паулина Антоновна вывела к заводчикам совсем юную, но при этом очень красивую девушку. – Её зовут Степанида Филиппова, прошу любить и жаловать!
– Ой, барыня, скажете тоже, – покраснела как маков цвет Стеша.
– Погодите-ка, – припомнил фабрикант. – Да ведь это дочка нашего машиниста Степаныча, не так ли?
– Именно так, дорогой кузен, – ответила ему Барановская и обернулась к своей гостье. – Не смущайся, милая, и расскажи этим господам, всё, что только что поведала мне.
– Вы уж простите меня – дурочку необразованную – если что не так, – начала свой рассказ дочь машиниста. – Только я просить пришла, за Дмитрия. Не прогоняйте его, а?
– Какого Дмитрия? – переглянулись ничего ещё не понимающие кузены.
– Ну, квартиранта нашего – Будищева!
– Ах, вот ты про кого. Не беспокойся, как тебя – Стеша? Так вот, никто не собирается увольнять твоего Будищева. Он, конечно, совершил ужасный поступок, и его совершенно поделом забрали в участок, но, я полагаю, скоро всё образуется, и он вернется к работе.
– Да он же не со зла! – горячо воскликнула девушка, но Пётр Викторович её перебил.
– Конечно-конечно, так вот взял и совершенно не со зла – избил пожилого человека!
– Так ведь он за Сёмку заступился!
– За какого Сёмку?
– Известно за какого – Трифонова! Ну, ученика на вашем заводе.
– Это какого Трифонова, того, что в больницу угодил? Погоди, а при чём тут он?
– Так это же Никодимыч его избил!
– Какой Никодимыч… мастер Перфильев?!
– Ну да! Вот Дмитрий-то и взбеленился!
– Девочка, а ты ничего не путаешь?
– И ничего я не путаю! – сердито отвечала Стеша. – Всем известно, что Никодимыч почем зря к Семке придирается и за всякий проступок норовит затрещину дать! Вот и получилось так.
– Подожди, одно дело – затрещину, – это дело житейское, а другое…
– Уж не хотите ли вы сказать, кузен, – вмешалась Паулина Антоновна, – что одобряете подобные методы?
– Увы, дорогая моя, в управлении предприятием иногда приходится прибегать к мерам, далёким от гуманизма!
– Я ушам своим не верю!
– Не делай поспешных выводов, дорогая, – прервал негодование жены Владимир Степанович. – Это всё, конечно, ужасно, но такова жизнь!
– Но неужели нельзя как-то иначе? – не сдавалась женщина.
– Отчего же нельзя – можно-с! – отвечал её уже изрядно взведенный Пётр. – Мастер имеет право оштрафовать нерадивого работника, в том числе и ученика. Но как вы думаете, многоуважаемая Паулина Антоновна, а что будет, когда этот Сёмка придет домой без своего обычного заработка?