– Ты пацана бил? – без предисловий поинтересовался он у мастера.
– Чего? – изумился Никодимыч, и не подумавший до сих пор связать несчастный случай с собой. Но затем, очевидно, эта мысль пришла-таки ему в голову, и на лице появилось нечто вроде понимания или раскаянья. Но уступать или извиняться ему показалось недостойным, и он тут же перешел на крик.
– Да какое твое дело! Подумаешь, поучил щенка…
Пётр Викторович Барановский любил бывать у своего кузена. Паулина Антоновна была радушной хозяйкой, и всегда была рада гостям. Поэтому, когда Владимир Степанович предложил ему пообедать у себя, тот с удовольствием согласился. Кухарка в тот день превзошла самоё себя, и проголодавшиеся мужчины с удовольствием воздали должное её талантам. Дело уже подошло к десерту, когда во входную дверь настойчиво постучали.
– Кто бы это мог быть? – удивился хозяин дома и велел Глафире пойти узнать.
Горничная через минуту вернулась с молодым человеком, в котором кузены Барановские с удивлением узнали Мишу Богданова – недоучившегося студента, служившего у них чертежником.
– Прошу прощения, господа, – конфузясь, начал тот, – но только чрезвычайное происшествие заставило меня побеспокоить…
– Да не волнуйтесь вы так, Михаил… как вас?
– Николаевич.
– Замечательно. Присаживайтесь, Михаил Николаевич, и рассказывайте, что же такое приключилось.
– Извольте видеть, господа…
– Чаю хотите?
– Не откажусь.
– Глаша, подай чашку, Михаилу Николаевичу!
– Благодарю. Так вот, наш гальванёр…
– Будищев?
– Да. Так вот, он, некоторым образом, едва не убил мастера Перфильева…
– Что, простите?!
– Будищев избил Егора Никодимовича.
– Но как? За что? Что там, чёрт возьми, вообще творится?
– Простите, я не осведомлен обо всех подробностях, но произошла какая-то безобразная сцена, и Будищев избил мастера.
– Но остальные-то куда смотрели?
– Кажется, его пытались остановить, но…
– Что, но?
– Это лишь увеличило количество пострадавших. Этот ваш гальванёр всех раскидал и запихал в рот Егора Никодимовича, некоторым образом, калач.
– Какой калач?
– Окровавленный.
– Да откуда же он взялся?
– Не могу знать.
– Проклятье! – не сдержавшись, стукнул кулаком по столу Пётр Викторович. – Я знал, что однажды случится нечто подобное.
– О чём ты?
– Владимир, прости меня, но я не могу больше молчать. Этот твой Будищев – совершенно неуправляем! Да – у него светлая голова и золотые руки в том, что касается гальваники, но на этом его плюсы заканчиваются, а всё остальное – один сплошной минус!
– Ты преувеличиваешь.
– Нисколько! Ты вспомни сам его поведение. Ведь он себя держит так, будто он нам ровня, а между тем – он всего лишь простой ярославский крестьянин. Да, я понимаю, что он спас тебе жизнь, что он герой войны, но всему же есть пределы!