— А что он ругался давеча? — безразличным тоном спросил он.
— Что, не отстанешь? — вдруг совершенно трезвым голосом переспросил полицейский и пытливо взглянул ему в глаза.
— Нет, — хмуро покачал головой Дмитрий.
— Ладно. Всё одно прознаешь ведь. В коляске, что твою девку сбила, генерал какой-то с мамзелью сидел. Бродяга один его видел.
— Что за генерал?
— Тут уж извиняй, я сам не видал, а бродяга в мундирах не разбирается. Да и сам посуди, это же — Петербург, будь он неладен! Тут, чего бы доброго, а генералов страсть как много.
— А что за мамзель с ним была?
— А их еще больше, чем генералов!
— Но, может, он коляску запомнил?
— Да какое там…
— Ладно. Нет, так нет.
— Митька!
— Что?
— Не дури. Не добьешься ты правды — плетью обуха не перешибешь.
— Не бойся, Ефим. И в мыслях такого не было.
— Ну, вот и хорошо, вот и ладно.
— Выпьем?
— Наливай, чего уж там!
Дома Дмитрия встретили три пары встревоженных глаз, смотрящих с такой надеждой, что ему поневоле стало стыдно за задержку. В конце концов, ничего конкретного он в полиции не узнал, а Степаныч с Сёмкой и Анна беспокоились, места себе не находили.
— Ну что? — чуть не вскрикнул Филиппов, увидев Будищева.
— В больнице она на Архиерейской, где Семён лежал, — устало отвечал тот. — Несчастный случай. Живая. Доктор говорит, что жизнь вне опасности.
— Я же говорил, что Митька найдет! — радостно завопил мальчишка.
— Слава Богу! — истово перекрестился старик, и подскочил, будто собираясь бежать, но бывший квартирант остановил его.
— Куда ты? На ночь глядя туда всё одно не пустят.
— Ничто! Буду под окнами сидеть, только бы знать, что кровиночка моя рядом.
— Ну, как знаешь. Только все равно — лучше с утра.
Однако Степаныч не стал его слушать и засобирался. Дмитрий не стал его отговаривать и, опустившись на лавку, с наслаждением вытянул ноги. Хотелось ещё разуться, но при Анне было неудобно.
— Хотите есть? — спросила она. — Я приготовила. Только господин Филиппов отказался.
— Спасибо я перекусил в городе. Лучше моего оглоеда покормите.
— Чего это я — оглоед? — возмутился Сёмка, но портниха мягко прервала его.
— Я покормила мальчика, — улыбнулась она, положив руку на вихрастый затылок юного гальванёра. — У него очень хороший аппетит.
— Во-во, — хмыкнул в ответ Будищев. — Он любит пожрать, пожрать любит его. Они созданы друг для друга и всегда будут вместе.
— Вы всегда так зло шутите?
— Ну что вы, это я ещё по-доброму.
— Что случилось с девочкой?
— Попала под экипаж. Какой-то придурок гнал во весь опор и не заметил её.
— Какой ужас!
— Мить, ты найдешь его? — неожиданно спросил Семён и с надеждой посмотрел на наставника.