«Можно подумать, тебе не доложили, кто припёрся», — немного раздраженно подумал тот, но вслух сказал лишь: — Здравствуйте, я тоже рад вас видеть.
— Не надо пытаться выражать чувств, которых не испытываете, — желчно усмехнулся Вадим Дмитриевич.
— Не надо, так не надо, — не стал спорить посетитель. — Давайте тогда сразу перейдем к делу.
— Извольте, — отозвался граф и опустился в кресло.
Будищев, которому никто не предложил сесть, вопросительно огляделся по сторонам, и, взяв ближайший к нему стул, перевернул его спинкой вперед, после чего удобно устроился на нём.
— А где тетушка? — запоздало поинтересовался он.
— Я слышал, что ваши дела пошли на лад? — со странной интонацией спросил Блудов, проигнорировав вопрос о сестре.
— «Папаша», вас мои дела интересуют не больше, чем меня ваше здоровье. Давайте лучше сразу пойдем в закрома, сократив ненужное нам общение до минимума.
— Ну, что, милейший, — голос дипломата сгустился до состояния патоки. — Неужели вы думали, что столь неожиданное наследство пройдет мимо моего внимания?
— Опаньки! А что это вы так встрепенулись, жаба давит?
— Негодяй, не смейте называть меня своим отцом! — взорвался чиновник. — Мошенник! Вор! Самозванец!
— Полегче на поворотах, папахен, а то расшибетесь ненароком. Лучше расскажите мне, что на вас нашло, и, причем тут неполученное ещё мной наследство?
— Вы еще спрашиваете?! — задохнувшись от ярости, прохрипел граф и, повернувшись к двери, велел, осторожно заглядывающему в неё лакею: — пригласи батюшку!
Перепуганный криками слуга опрометью бросился выполнять поручение, и через пару минут в кабинет вошел поистине богатырского сложения священник с абсолютно седой бородой.
— Отец Питирим? — удивился Дмитрий. — Вот уж кого не ожидал здесь увидеть!
— Да и он рассказал мне, все о вашем действительном происхождении. Вы не Будищев, и не сын Прасковьи. Убирайтесь и больше никогда сюда не приходите, а то я полицию позову!
— Да, ладно! — картинно удивился бывший унтер. — А вот комиссии во главе с князем Ухтомским этот старый прохиндей совсем другое заявлял! И весь рыбинский бомонд, согласно его и старосты показаниям, мое происхождение документально подтвердил.
— Это ровным счетом ничего не значит! Одно мое слово, и всё ваше дутое происхождение развеется как дым!
— Одно мое слово питерским газетчикам, и вся ваша репутация вместе с фамильной честью пойдут к коту под хвост! Ну, а что, жадный граф решил ограбить героя войны и георгиевского кавалера. Наследства лишить! Да они за эдакий скандал руками и ногами ухватятся.
— Не зарывайся, Митька! — прогудел отец Питирим, — не то опять битым будешь.