- Наконец-то!
Я с ним мысленно согласился, когда мы - наконец-то! остановились у обшарпанной двери.
Открыл нам лысеющий мужчина в старом лиловом халате и шлепанцах на босу ногу. В процессе того, как он шел по коридору, открывал замок и выглядывал на лестничную площадку, он беспрерывно кашлял. Кашель продолжал душить его, не оставляя ни на минуту. Он бессильно повис на входной двери, а его тело продолжало содрогаться. Наконец, он замолк и уставился на нас.
- Черемухин? - поинтересовался я, ткнув в него пальцем.
Он утвердительно кивнул. В ответ Голдблюм издал восторженный рев и обхватил его руками. Черемухин как раз вновь принимался за кашель. Единственное, что он успел сделать, это испугаться, после чего, проявив полную неспособность выдержать на себе тушу Голдблюма, завалился внутрь квартиры, увлекая босса за собой. Я вошел следом и захлопнул за собой дверь.
Черемухин кашлял еще несколько минут. При этом на лице его был нарисован панических страх. Голдблюм давно уже, поднялся, а Черемухин все извивался на полу. Я заметил, что при этом он постепенно, на манер удава, приближается к тумбочке с обувью, а когда маневр удался, рука его юркнула в резиновый сапог. И что бы, вы думали, извлек он оттуда? Газовый баллончик!
Я достал из кармана свой пугач и повертел его на пальце. Черемухин в ужасе выпустил из рук баллончик и завыл. Потом вновь принялся кашлять.
Я с трудом поднял его на ноги, сопроводил в комнату и позволил рухнуть в кресло.
- Поздравляю, -воскликнул Голдблюм, появляясь в комнате вслед за нами. - Отныне вы - миллионер! Мультимиллионер!
Бедняга испугался еще больше и вжался в кресло.
- Откуда этот кашель?! - продолжал Голдблюм. - Чем вы питаетесь? Это не дело, мамочка моя.
- Вы врач? - тихо проговорил Черемухин без особой уверенности. Видимо его сбили с толку слова "мамочка моя". Он даже перестал кашлять. Затем перевел взгляд на меня, и проблеск надежды в его глазах потух. Поскольку держал я в руках отнюдь не стетоскоп.
- Спрячь пушку, - приказал мне Голдблюм, и я повиновался.
- Почему вы не отзывались на объявления? - с отеческой укоризной обратился он к Черемухину. - Если бы не феноменальная интуиция Крайского...
- Какие объявления? - простонал Черемухин.
- Ну, сначала в немецких газетах, а потом Крайский дал объявление в "Европа-Центр".
- По-немецки не читаю, - проговорил Черемухин, и я многозначительно кивнул, заглядывая Голдблюму в глаза. Мол, что и требовалось доказать. - А эта ваша "Европа-Центр", продолжал Черемухин, - она, между прочим, денег стоит.