— Палатка, в центре стоит. Раньше и магазин был, и аптека, и фельдшерский пункт, и почта. Сейчас отделения укрупнили, к нам все: и фельдшер, и почтальон из нашего райцентра, из Кукушкино приезжают.
— Далеко это Кукушкино?
— Километров двадцать отсюда. — Мужик стал опускать ведро в колодец.
Поблагодарив его за информацию, я поехала дальше в сторону улицы, на которой в прошлом году был пожар. Остановившись около наименее пострадавшего от огня дома, я пошла на разведку. Никаких признаков того, что здесь кто-то мог прятаться от посторонних глаз, не было. Вокруг сруба с обуглившимися стенами и наполовину сгоревшей крышей торчал прошлогодний никем не вырубленный сухой бурьян. Если бы кто-то пробирался сквозь него, то были бы видны сломанные и примятые к земле стебли. Потоптавшись около пережившего зиму сухостоя, я вернулась к машине и поехала на север, не заезжая в саму деревню. Найти там бесхозные дома было несложно — их выдавали заколоченные окна. Только я подошла к одному из них, как со стороны соседнего огорода раздался женский голос:
— И чего это мы тут вынюхиваем?
— Здравствуйте! — обратилась я к женщине, с грозным видом подпирающей бока руками.
— И тебе не хворать! — не слишком дружелюбно отозвалась она.
— Похоже, я не первая, кто вас тут, — я покосилась на ближайший дом с заколоченными окнами, — беспокоит.
Женщина не спешила ни подтверждать, ни опровергать мое предположение. Провокация, целью которой было вызвать местную жительницу на откровения, не сработала. Пришлось спросить открытым текстом:
— Они еще здесь?
— Кто «они»? Фрицы, что ли? Были вчера, еле ноги унесли, — женщина расхохоталась во весь голос.
Просмеявшись, она как-то быстро потеряла ко мне свой интерес и уткнулась в свою грядку. Я подошла к одному из заброшенных домов, подергала дверь за ручку, она оказалось запертой. Второй пустующий дом тоже был закрыт. Побродив вокруг них, я не нашла никаких признаков жизни — ни следов, оставшихся на еще сырой после вчерашнего ливня земле, ни бытового мусора. Наверное, мне стоило поверить велосипедисту, утверждавшему, что посторонних здесь нет, на слово. Можно пересидеть в заброшенной хате один день и не попасться никому на глаза, но не целую неделю. Надо ведь чем-то все это время питаться! Купить продукты можно только в единственной здесь торговой точке. Но появиться у палатки означало засветиться как минимум перед продавцом. Опять же сотовой связи здесь нет, чтобы послать эсэмэску, надо подняться на трассу. Кто-нибудь обязательно встретится по пути.
Я понимала, что, скорее всего, зря провожу здесь свое время, но тем не менее поехала в центр. Около выцветшей палатки стояла толпа из пяти человек. Появление красного «Ситроена» их нисколько не удивило. Старики и старухи не удостоили меня своим вниманием, их занимал рассказ продавщицы.