Тут как раз прозвенел звонок, и одновременно с ним в кабинет влетела Арина.
Взгляды в спину продолжались весь урок, но теперь они не пугали Тихона, а веселили. Он украдкой смотрел по сторонам и успевал заметить выражения лиц одноклассников. Брезгливость и презрение попадались редко. Больше всего было любопытства. Впервые в жизни Тихон оказался в центре внимания. Он улыбнулся еще шире.
– Тихон! – сказала русичка. – Чему ты улыбаешься? Что такого веселого в образе Чацкого?
Тихон мгновенно вспомнил все, что он прочитал сегодня утром на сайте «Русская классика за 10 минут».
– Так ведь «Горе от ума» – комедия, – ответил он. – Разве нет?
Класс захихикал. Тихон приободрился.
– Формально да, – поджала губы учительница. – Но на самом деле это драма, трагедия, «мильон терзаний». Встань, пожалуйста, и расскажи, в чем именно трагедия Чацкого.
Тихон встал и еще раз проинспектировал, что у него в голове осталось от утреннего чтения.
– Проблема Чацкого… – медленно начал он в надежде, что озарит, – в том, что он…
И Тихона озарило.
– Он не такой, как остальные. Все такие, а он не такой. – Слова цеплялись одно за другое. – И еще набрался наглости, не стал скрывать. Встал против всех и сказал: «Ну да, я не похож на вас, и чего теперь?» Все и разозлились. Начали гнобить, терзать. Потому и мильон терзаний.
Теперь Тихон спиной чувствовал, что весь класс болеет за него.
– Ну, – покачала головой русичка, – я вам только что немного про другое говорила. Про косность общества…
– Так а я про что? – развивал успех Тихон. – Они все косные, а он не косный. Вот они и набросились на бедного Чацкого. Совсем его затравили.
Тихон разошелся настолько, что добавил, приложив руку к груди:
– Я его так понимаю.
Класс, который до этого тихо кис, не выдержал и грохнул. Учительница нахмурилась еще больше, она не могла взять в толк, что вообще происходит.
– Тихо! – прикрикнула она. – Тихо! Тут вам не цирк! Допустим, Тихон, ты прав.
– Конечно, я прав!
– И ты можешь подтвердить это цитатами?
Это был удар ниже пояса. Какие-то цитаты на сайте были, даже много цитат, но, как назло, ни одна не приходила на ум.
– Например, в финале пьесы, – учительница решила дожать выпендрежного ученика, – что говорит Чацкий, прежде чем уехать?
И тут в памяти Тихона всплыло четверостишие, которое он услышал неизвестно где.
– Прощай, немытая Россия! – продекламировал Тихон. – Страна рабов, страна господ. И вы, мундиры голубые…
Класс одолел новый приступ хохота. Вконец растерявшаяся русичка минут пять наводила порядок, а когда добилась относительной тишины, с упреком сказала Тихону: