– Хай, беби! – сказал высокий, сбивая сутулого плечом.
Мальчишка шлепнулся на землю, низколобый хохотнул, но его вожак не стал отвлекаться на мелочи. Он смотрел на оцепеневшую чирлидершу.
– Ты чего, не рада меня видеть? – Высокий приблизился вплотную. Изо рта у него разило ментолом.
Виктор напряг последние силы и отшатнулся.
– Куда?! – Грубые мужские руки схватили девушку.
Было больно.
И стыдно.
И абсолютное бессилие охватило Виктора.
Он не смог даже зажмуриться.
Высокий ухмыльнулся и запустил руку под футболку чирлидерши…
Виктор понял, что лежит на полу в прихожей, а его кто-то трясет за плечо.
– Пап! Ты чего? Пап!
«Это Тихон».
Виктор с трудом сел. Все тело затекло, особенно болела шея.
– Ты стонал, – сказал Тихон. – Я думал, у тебя… это… приступ какой-нибудь…
– Все нормально, – просипел Виктор. – Иди… спи… я тут…
Тихон выпрямился, помолчал немного и сказал:
– На диван иди. Я не сбегу. Сегодня. Хотел бы сбежать, уже был бы на вокзале.
Он закрыл за собой дверь, но баррикадироваться не стал. Виктор, старясь не кряхтеть, принялся подниматься на ноги.
* * *
Арина проснулась. Рядом с кроватью стояла табуретка, а на ней чай и печенье. Как в детстве. Во время болезни мама всегда ставила рядом с Арининой кроватью табуретку. И чай с малиной, заваренный в термосе. За окном было темно.
«Уже или еще?» – подумала Арина, как сквозь вату.
Очень захотелось позвать маму, уткнуться в нее носом и даже не жаловаться – мама сама все поймет, погладит по головке, пообещает, что все будет хорошо, поцелует…
Остатки сна сдуло.
Арина вспомнила, как Тихон ее целовал.
И все остальное – побег, обиду на маму, новый побег.
Дверь приоткрылась, Арина притворилась спящей. Мама постояла, послушала дыхание дочери, осторожно притворила дверь.
Арина лежала, зажмурившись, и думала. Тихон поцеловал ее. По-настоящему. Не как гей. Или нет? Откуда Арине знать, как целуют по-настоящему? Она читала в каких-то книгах… Как там было?
«Все внутри оборвалось». Да не обрывалось ничего. Было полное обалдение, это да.
«Горячая волна прокатилась по ее спине». Холодрыга была. И никакой горячей волны.
«Она затрепетала».
«Время остановилось».
«Ей казалось, что земля уходит из-под ног».
Вообще ничего похожего.
Может быть, он все-таки не по-настоящему? А зачем тогда?
У Арины замерло дыхание. Она все поняла. Тихон догадался, что она в него влюблена, поэтому и поцеловал. Типа как бы из жалости. Сволочь!
– Ты же не спишь, – сказала мама над самым ухом. – Может, тогда позавтракаем?
Завтракали молча. Арина уставилась в одну точку. От неразрешимого вопроса («Что это было?») у нее разболелась голова. Мама поглядывала на нее искоса, боясь спугнуть.