На самом деле колонны в то время ходили в Чечню один раз в неделю, а липецкий отряд, находящийся в Грозном, надо было поменять уже три дня назад. Уверовав в то, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих, командир сводного отряда майор Силохин, взяв два ящика водки, пошел договариваться с вертолетчиками. Пилоты оказались парнями сговорчивыми, но уж очень добрыми. Огромный грузовой вертолет, раскрашенный в камуфлированные цвета, имел прозвище «Корова». Липчане со всем скарбом и личным составом были посажены в аппарат, в котором, кроме них, находились еще около трех десятков пассажиров с вещами и вооружением. Летчик вышел из кабины, осмотрел салон и сказал: «Держитесь! Сейчас попрыгаем, если взлетим, то полет продолжим». При этих словах у многих засосало под ложечкой. Особенно переживал врач, прикомандированный к ОМОНу, Саня Журавлев. Он нервно осмотрелся по сторонам, сложил руки лодочкой и молился все сорок минут полета.
Вертушка приземлилась в аэропорту Грозного «Северный» или, вернее, на то, что от него осталось.
Командир предыдущего отряда майор Уткин уже ждал сменщиков на трех «Уралах». Парни погрузились в машины и по Старопромысловскому шоссе были доставлены в пункт временной дислокации, который находился на окраине города, между поселками Первомайка и Подгорное. По дороге Сергей внимательно оглядывался по сторонам. Город напоминал Армению после землетрясения 88-го года. Он стоял в руинах, кое-где копошились люди, разбирая завалы. Недавние бои оставили воронки на дороге, огромные дыры в многоэтажных строениях и сердцах чеченцев. Многие из них смотрели на русских исподлобья, как на незваных гостей. Молодой боец Андрей Гаркушин, сидя в кузове, помахал рукой местной симпатичной девушке. Девушка, увидев приветливый жест, плюнула ему вслед и отвернулась.
Старопромысловское шоссе тянулось от площади Трех дураков до конечного перекрестка километров пятнадцать. По двум сторонам дороги — кресты, кресты, кресты. Очень много русских парней сложили здесь свои головы.
Прибыв на место и быстро произведя пересменок, ребята сели пообщаться. Те, кто уезжал, делились впечатлениями и давали советы. Те, кто прибыл, внимательно слушали и мотали на ус. Бойцы, отслужившие свои три месяца, обросшие бородами, загоревшие и заматеревшие, обняв товарищей, рассаживались в кузовах автомобилей. Ребята махали друг другу руками. Одни желали другим оставаться с Богом. Вторые — счастливо добраться до дома. Самым опасным в то время в Чечне оставались передвижения.
Пункт временной дислокации представлял собой брошенную промышленную зону. Вокруг бывших цехов, мастерских и административных зданий был построен каменный забор. Во время войны около забора кругом были выкопаны фортификационные сооружения, которые, в свою очередь, со всех сторон оканчивались минными полями. У полей была схема, но предыдущая смена предупредила: карта неточная, лучше туда не соваться вовсе. Промышленная зона расположилась в ущелье, между двух сел. Перед ней на Т-образном перекрестке высился двухэтажный блокпост. Слева дорога уходила на Кень-Юрт, справа — на Горагорск, над ней возвышалась сопка, на которой нес службу один из взводов Липецкого ОМОНа, потому что с этой горы весь ПВД был виден как на ладони. На этой дороге стоял трехметровый синий крест. Именно здесь три месяца назад была расстреляна колонна Сергиев-Посадского ОМОНа. Ходили разные слухи: одни говорили, что колонну встретили свои, другие думали — бойцы попали в хитро спланированную кем-то засаду. Сергей, пообщавшись с ребятами из предыдущей смены, которые, в свою очередь, разговаривали с магаданцами и подольчанами, находившимися на этом месте в то время, — знал правду. Но что Сергея поразило до глубины души, так это то, что за расстрел колонны судили одного московского генерала. Знаете за что? Никогда не догадаетесь. Дело в том, что генерал привез в Чечню два отряда из Подмосковья. Один из них был направлен в Аргун, другой — в Грозный. Естественно, человек не может раздвоиться. Фамилия генерала была не Коперфилд. Он не мог находиться в двух местах сразу, поэтому выбрал более опасное направление — на Аргун — и за это пошел под суд.