Пока ждала, всё присматривалась к нему, пыталась понять, ёкает у меня всё так же сердце или остыло. Пока было непонятно. Но я верила в лучшее, в то, что не зря, на ночь глядя, как заправская колдунья, ворожила, в смысле, как святая дева, освящала воду. Нет, это мне точно должно помочь, и, чтобы доказать, готова уже сегодня поэкспериментировать.
А радость, так это от того, что вернулся, в смысле, что будет кому меня покормить. Только это. И вовсе я не влюблена…
Тут и монстрила подошёл. И я, не тратя лишних слов на приветствия, тут же сунула нос к нему в обе корзинки: в одной были мёрзлые ягоды, наподобие нашей рябины, гроздьями, только пожелтее и покрупнее, а в другой три огроменные рыбины, ещё живые.
О! Кажется, нас ждёт царский ужин сегодня. Запрыгав на месте от восторга, я, поддавшись настроению, тут же прильнула к своему грозному зелёному мужику. Повиснув на нём, как на тяжёлом спортивном снаряде, я прикинулась кошечкой и замурчала. Но этот дурила кажется совсем не оценил моего порыва, так что через прямой высокий лоб тут же пролегла тёмная некрасивая складка.
Ладно-ладно, отхожу, вредина! Показав ему язык, я шустро отскочила в сторону, подхватила свою корзинку и понеслась домой. Почему я вела себя, как ребёнок? — Да потому что вода сработала! Я излечилась, никакой приворот больше на меня не действовал. Так что теперь моё прекрасное настроение уже ничто не могло испортить, ни грубое слово Халка, ни надобность мыть полы, ни даже появление форкоша.
Окрылённая отличными новостями, я тут же занялась печью, наскоро разгребая угли в устье, чтобы поскорее туда сунуть полную чашку с яйцами и запечь их, но как раз, когда уже всё было подготовлено, вмешался этот зелёный гад и уверенно вручил мне корзину с рыбой. Чёрт!.. Мало того, меня ещё и развернули в сторону улицы и так хорошенечко поджопником направили в ту сторону. Он что, издевается? Я её что ещё и на улице должна чистить?! Он совсем идиот? Кто ж на морозе рыбу чистит?
— Я не умею, — развернувшись к нему лицом, насупившись, заявила я.
И это не враньё: такую работку мне в моём доме никто и никогда не доверил бы. Я ведь так весь маникюр могла испортить, и рыбу покромсала бы. Чисткой я занималась только в далёком своём почти босяцком детстве и то, когда бабушка покупала у местного рыбака с пару десятков карасиков. Мы их потом вместе чистили и сушили. Хорошо было. А вот этих вымахавших морских коней я не знаю, как чистить, у них даже чешуя какая-то странная, мелкая очень и переливается.
— Правда, не умею, — повторила я, раздражаясь от монстрилиного скептически настроенного взгляда.