— Нет ничего проще, — польщенный вниманием старшего товарища, объяснил Макс. — Отец одного моего друга работает в авиационном бизнесе и все, что связано с куплей и продажей билетов, знает досконально. Я сам долгое время был не в курсе, но, оказывается, все компьютеры крупнейших авиационных компаний объединены в информационный банк. Таким образом, зная шифр, представитель одной компании всегда может выяснить не только загруженность своего рейса из того или иного пункта, но и загруженность самолетов других фирм. Очень удобно — за считанные секунды можно установить, не нужно ли на каком-нибудь направлении снять или, наоборот, добавить рейс. В этом же компьютерном банке хранятся и все сведения о пассажирах.
— У тебя ценный друг, а его папа еще ценнее. Береги их, — слегка съязвил Дорфи. — Но захочет ли для тебя этот папа лишний раз гонять компьютер?!
— Попробую упросить его. У меня в конце концов тоже для чего-то есть папа, — весело рассмеявшись, парировал Макс.
В эту ночь Аксель вернулся домой лишь под утро. Наступал…
Оставив свой «БМВ» в подземном гараже, Аксель поднялся к себе. Эту квартиру он купил четыре года назад, когда его положение в журнале упрочилось. Теперь его уже не пугали ни громадные платежи в рассрочку, ни перспектива быть выброшенным на улицу. В гараж этого шикарного дома ему пришлось поставить тогда маленький «фольксваген». «Жучок», как его ласково называют немцы. Акселю нравилась эта машина, с ней было связано много воспоминаний. Ведь именно ее он купил первой, как только немножко встал на ноги. На ней он ездил на первые задания редакции. На ней пришлось ему ехать и на похороны Ингрид. В тот дождливый день незнакомый мужской голос позвонил в редакцию, попросил к телефону Дорфмайстера и произнес только одну фразу: «Ее хоронят сегодня».
Каким-то интуитивным чутьем догадался Аксель, что речь идет об Ингрид. Тут же, не сходя с места, он позвонил начальнику тюрьмы, в которой была заключена его бывшая подруга, обучавшая молодого и неопытного Дорфи, как надо обходиться с иностранцами, и уже по тому, как его знакомый (у репортера уголовной хроники не может быть незнакомых начальников тюрем) сказал: «Слушаю вас, господин Дорфмайстер», понял, что это правда.
— Как это случилось?
— Нам не разрешено давать какие бы то ни было сведения о происшедшем журналистам.
— Я звоню не как журналист. Вы же знаете, кем она для меня была.
— Хорошо, я все расскажу, но прошу вас — ни слова в прессе. Родители девушки и так убиты горем.
Аксель хорошо помнил отца Ингрид. Вот пример настоящего законопослушного немца, одного из тех, что всегда являлись опорой страны. Когда уводили его дочь из судебного зала, он, несмотря на горе, постигшее его как отца, нашел в себе силы пожать руку Дорфмайстеру. Он всегда выступал против этих левых бунтующих студентиков, и то, что его Ингрид оказалась в рядах левацки настроенных анархистов, никак не могло поколебать его убеждения.