Неохотно прощаясь с охватившим его чувством блаженства и умиротворенности, с ощущением легкости, свободы от земных хлопот, Дорфмайстер привстал, с трудом натянул на ноги вдруг ставшие тесными туфли, подошел к огромному, во всю ширь стены, окну, отдернул жалюзи, опущенные еще днем, когда холодноватое, но еще по-летнему яркое октябрьское солнце мешало работать, не давало сосредоточиться, отвлекало. Сейчас за окном ночь. Город давно спит. Вернее сказать, еще не проснулся. Где-то там, далеко, по-детски раскинувшись на кровати и подоткнув под себя одеяло, спит и Макс.
Вчера, когда они первым же рейсом прибыли из Женевы, Аксель сразу отправил стажера домой. За последние сутки им так и не удалось прилечь ни на минуту. В самолете, где державшийся лишь усилием воли Дорфмайстер начал наговаривать на пленку диктофона добытый ими сенсационный материал, компоновать имевшиеся у них факты, просматривать предсмертные записки Кроммера, сопоставлять и анализировать полученную ими информацию, Макс сдал окончательно. На долю стажера пришлось на две бессонные ночи больше. До их вылета в Женеву он тоже не спал, пытаясь разузнать, где находится отставной премьер-министр. Да и их единственная ночь в отеле «Ричмонд» не прошла даром для молодого журналиста. Как мальчишка, тайком от Дорфи, пославшего его спать, Макс спустился в бар и через несколько минут познакомился там с очаровательной блондинкой — француженкой. Знакомство продолжилось в ее номере. Так что в ночь убийства стажер вернулся к себе лишь за несколько минут до того, как бодрый и свежий голос Акселя по телефону пожелал ему доброго утра и сообщил, что уже 7 часов и пора вставать. Увидев помятое лицо и мешки под глазами Макса, хотя и выпили они с той француженкой совсем чуть-чуть, Дорфмайстер сразу догадался, что ночь у стажера была не из легких.
— Дурак, — коротко определил Дорфи свое отношение к происшедшему. — Не мешай дело с бездельем. Вернемся домой, так тогда хоть…
Но огромное желание Макса исправить впечатление, сложившееся о нем у Дорфмайстера из-за этого дурацкого случая, и последовавшие затем события почти полностью стерли из их памяти этот маленький курьезный эпизод. Аксель вспомнил о нем лишь утром, когда, готовясь к отъезду, в холле гостиницы они столкнулись нос к носу с недавней подружкой Макса. Посмотрев на своего напарника, Аксель не удержался от улыбки. Несмотря на все свое старание, тот честно пытался и никак не мог вспомнить, кто же эта милая молодая женщина, смотревшая на него восхищенными глазами и умудрившаяся даже обычное «бонжур» произнести со страстным призывом в голосе.