— Но Аксель, — взвился со своего места уязвленный Макс. — Никто же тебя не просил подписывать двумя именами. Ты мог бы…
— Когда ты научишься не перебивать старших? Если ты считаешь, что я не сплю и только размышляю, как бы мне сыграть на твоем самолюбии, то ты о себе думаешь чересчур хорошо. Я просто описываю события, как они происходили на самом деле, — жестко осадил его Дорфмайстер. — Так вот, когда ты спал, а я писал сенсацию… Вернее, даже еще чуть раньше, во время разговора с нашим редактором, у меня сложилось впечатление, что к моему приезду он уже знал, чем мы с тобой располагаем. Понимаешь, о чем я?
— Нет, — честно признался Макс.
— Ну вот и об этом поразмысли по дороге… — закончил свое напутственное слово «строгий» шеф.
«Что же Дорфи имел в виду?» — этот вопрос не давал покоя Максу. Но сейчас, решив подойти к делу с другой стороны, молодой Циммер даже не вспомнил о нем.
«Итак, — рассуждал Макс, — вся концепция самоубийства строится на том, что Кроммер пошел на этот шаг от отчаяния перед разоблачениями своего бывшего референта по печати Отто Шпукера, в котором внезапно проснулась совесть. Но кто такой сам Шпукер? Чего стоят его разоблачения? Ведь уже сейчас известно, что журналистам из других изданий, ведущим самостоятельное расследование, удалось установить, что Шпукер не имеет даже среднего образования, но зато у него есть фальшивое свидетельство о нем. Найдены два варианта биографии Шпукера с различными данными, пустые бланки-формуляры о среднем образовании, незаполненные водительские права с наклеенными фотографиями референта по печати и два фальшивых паспорта.
Давай думать дальше, — не позволяя себе отвлекаться и усилием воли удерживая себя за письменным столом, пробормотал Циммер. — Пожалуй, несмотря на все несоответствия в показаниях главного свидетеля, отнюдь не исключена возможность, что Кроммер интересовался налоговыми платежами своего политического противника и не отказался бы, наверное, от компрометирующей информации о его личной жизни. Однако разве подобная нечистоплотность в выборе средств не характерна для большинства наших политических деятелей?!
Но ведь именно так мы и считали с Акселем, когда еще и не произошло это проклятое убийство, — остановил поток своих мыслей Макс, даже не мыслей, а логических ассоциаций, цеплявшихся одна за другую. — Почему же Дорфи так легко отказался от первоначальной версии? Непонятно! В самом деле, зачем из-за такой ерунды идти на самоубийство? Разве никому ничего не известно о подкупе концерном Флика ведущих политических деятелей Федеративной Республики?! Разве на недавних президентских выборах в США конкуренты кандидата в вице-президенты Джеральдин Ферраро не обвинили ее в неуплате налогов?! Она была вынуждена оправдываться, а те, кто обвинил ее, отнюдь не рассматривали это обвинение как повод для самоубийства. Разве не так давно, уже на старте новой президентской гонки, не был выбит из седла наиболее вероятный лидер демократической партии Гэри Харт?! За ним следили, сделали несколько удачных снимков из его личной жизни, и опять никто из тех, кто следил и снимал, не пытался покончить с собой. Не говоря уже о том, что сам Харт несколько месяцев спустя вновь вступил в предвыборную борьбу. Правда, и на сей раз неудачно, но и он не решился покончить счеты с жизнью. А переживший великое падение «уотергейта» Никсон?! Он предпочел, как и многие замешанные в той афере, писать мемуары, а не стреляться или травиться. В этом контексте повод для самоубийства Кроммера, предложенный мной и Дорфмайстером читателю, не выдерживает серьезной критики. Далее, ведь не мы одни копали это дело. Журналистам второй программы западногерманского телевидения (ЦДФ) удалось установить, что на лбу и затылке покойного были зафиксированы кровоподтеки. И в конце концов, по мнению некоторых ученых, основанному на результатах вскрытия, количество циклобарбитала, способное свалить с ног слона, могло быть введено в организм Кроммера уже после того, как его накачали другими наркотиками, не приведшими к летальному исходу, но полностью парализовавшими его волю. В любом случае в номере женевского отеля так и не найдено никаких упаковок от таблеток, ставших причиной смерти премьер-министра. Уничтожить их сам Кроммер не мог чисто физически, как не мог и самостоятельно улечься в ванну, сделав все в точности по учебнику для самоубийц. Ведь последние часы своей жизни он провел в состоянии полного безволия, вызванного сильной дозой препаратов.