– Ну, про это я ничего не знаю… – протянул Омар, – но у них точно есть шахматный клуб и дискуссионная команда, а в общежитии – компьютерная комната, которой можно пользоваться в удобное время. Единственное – мне придется жить в комнате с другим учеником, а может быть, и с двумя.
– А ты уже знаешь, кто это?
– Нет. Я познакомлюсь с ними, когда приеду на день открытых дверей, не раньше. Хотя, конечно, это так странно – жить с людьми, которых совсем не знаешь…
– Хафса уже заявила, что, когда мы с ней поступим в колледж, она будет моей соседкой по комнате.
– Ну, с такой соседкой, как Хафса, ты будешь в курсе всех новостей – обо всем и обо всех в кампусе.
– Это точно, – рассмеялась я.
От беседы нас отвлек стеклянный звон браслетов. Это была Сима. Она прибежала за нами, босая и запыхавшаяся.
– Быстрее, – воскликнула она, – роды начались!
Пять минут, которые я мчалась к дому через поле, показались мне вечностью. Мы петляли среди стеблей сахарного тростника, срезая путь в хорошо знакомом нам лабиринте. Под ногами хрустели ветки и опавшие листья. Мы выбежали на вырубку, которая вела к дому.
Распахнув входную дверь, я промчалась через гостиную прямо в родительскую спальню. Мама лежала в кровати, укрытая тонкой простыней. Рахила Биби, повитуха, прикладывала ей ко лбу влажное полотенце. Мамины глаза были закрыты. Она стиснула зубы.
– Но ведь роды должны были начаться не раньше чем через несколько недель! – воскликнула я.
– А вот начались сейчас! – Рахила Биби порылась в своей сумке.
Мама вздохнула и открыла глаза. Она посмотрела на меня. Ее щеки пылали, а лоб был бледным.
– Амаль, – сказала она, – тебе не следует оставаться здесь.
И в самом деле, незамужние девушки, особенно моего возраста, не допускались в комнату, где рожала взрослая женщина. Но как я могла выйти и бросить маму, если что-то явно шло не так?
– Я волнуюсь, – ответила я.
– Все в порядке, – проговорила мама. – Дети часто рождаются раньше срока.
Она мне улыбнулась, но лишь одними губами, не глазами. Она погладила меня по руке и собралась что-то еще сказать, но неожиданно вскрикнула и снова сжала зубы.
– Я рядом, – проговорила я, нежно взяв ее руку.
Кто-то коснулся моего локтя. Пришла Парвин, мама Омара. Прядки черных волос обрамляли ее лицо, выбиваясь из чадры.
– Амаль, я останусь с ней, – сказала Парвин. – Посиди пока с Сафой и Рабией.
– Но я ведь хочу помочь.
– Вот это и будет самой большой помощью с твоей стороны, если ты займешься сестрами. Тогда твоя мама будет меньше волноваться.
Я хотела остаться, но она была права. К тому же было так тяжело видеть, как страдает мама… Я вышла в гостиную. Рабия и Сафа застыли в своих хлопковых платьях рядом с выцветшим диваном.