– Наконец ты дома! – воскликнула она. – Я уж думала, что не дождусь тебя!
– Нужно было разобраться с полицией, – ответил седой мужчина. – Сегодня нанесу им личный визит.
– Мумтаз, пойди проветри гардероб Хана Сахиба, – приказала Насрин.
– Не стоит. Я должен уехать сегодня вечером.
– Что? – огорчилась Насрин. – Тебя так долго не было – и ты не можешь остаться хотя бы на ночь?
– Ты не представляешь, под каким давлением я нахожусь. Федеральная полиция буквально дышит мне в спину. От них не избавиться так просто, как от местных. Хотя с местными тоже стало хуже. – Он посмотрел на сына. – Я держу тебя здесь для того, чтобы улаживать проблемы. Никогда бы не подумал, что ты создашь мне еще больше проблем!
– Это все из-за того пропавшего мальчика? – Насрин подняла газету. – Почему я должна читать об этом в газетах, словно простая крестьянка?
– Я уже говорил тебе, – сказал Джавад Сахиб. – Не хочу, чтобы ты беспокоилась об этом.
– Как же не беспокоиться, если в наш дом врываются неотесанные полицейские! Ко мне никогда не относились так неуважительно.
– Они что, посмели грубить тебе? – Лицо Хана Сахиба побагровело.
– Да. Как ты думаешь, почему я столько раз пыталась дозвониться вам обоим? – Насрин повернулась к сыну. – Ты мог бы по крайней мере послать мне сообщение, чтобы я знала, что у тебя все в порядке. Можете представить, что я подумала, когда они сюда ворвались?
– Мне очень жаль, – нахмурился Джавад Сахиб.
– Я сам позабочусь об этом, – заявил Хан Сахиб. – Больше они тебя не потревожат.
– И еще вся эта писанина в газетах… – Насрин Баджи покачала головой. Ее глаза наполнились слезами.
– Джавад сказал мне, что все это неправда, – сказал Хан Сахиб. – Да, юноша как-то зашел к нему. Напился, а потом решил поиграть в карты с местными жителями. Проиграл и отказался платить. Теперь он пропал. Учитывая то, как этот паренек привык болтать без остановки со всеми подряд, с ним давно должно было бы что-то случиться. Но скоро все выяснится. И к нам это не имеет никакого отношения.
У Джавада Сахиба зазвонил телефон. Он взглянул на экран и сунул его в карман.
– Билал, – сказал седой мужчина, – принеси еду в мою комнату.
– Да, господин, – пробормотал мальчик и убежал.
Я наблюдала, как Хан Сахиб разговаривает с Насрин Баджи.
Вот он – человек, о котором я в детстве слышала страшные рассказы. Человек, чьи фотографии висели в коридорах, по которым я ходила каждый день. Он был чудовищем, которым нас пугали матери, если мы плохо ели или плохо себя вели. Когда я была такой же маленькой, как Сафа, то представляла его себе человеком огромного роста, с глазами-бусинками и острыми зубами. Хафса была убеждена, что он изрыгает огонь. Но теперь он стоял всего в нескольких шагах от меня, не изрыгал огонь и не был исполинского роста. Он и Джавад Сахиб были властными и жестокими людьми. Но, возможно, даже они не так уж неуязвимы…