Вова вернулся под крыло Айвазовых и, судя по всему, после разговора папа Лариски переменил свое мнение касаемо нашего дорогого ботаника и теперь очень даже ему благоволил. Вова ходил гордый, Лариса ходила с влюбленным взглядом, что заставляло задуматься.
Но я была настолько поглощена своими эмоциями, что мне было все равно.
Наверное, и училась я в полную силу исключительно потому, что делала это вместе с Никитой, а он не позволял филонить. Данилов, несмотря на кажущееся раздолбайство, весьма строго делил работу и удовольствие. То есть сначала дневную норму сделаем, а потом уже остаток вечера в обнимку проводим.
В вечер перед сдачей последнего испытания мистеру Брауну мы как раз и собирались работать. Много и тщательно повторяя и заучивая свои темы, зазубривая терминологию и не отвлекаясь на праздные дела. Однако вышло все иначе.
Как только я устроилась рядом с Никитой, открыв конспекты на нужной странице, зазвонил мобильный телефон. Его мама приглашала нас на ужин, потому как наконец почувствовала себя настолько хорошо, что готова была принимать гостей.
– Хочу вас видеть, и точка, – услышала я из трубки.
– Завтра, – упрямо повторил Никита.
– Завтра вы будете замученные и ничего не захотите независимо от итогов. А мне хочется увидеть сына с его девушкой сегодня. Не упрямься, милый, приезжайте! Вот увидишь, мы отлично проведем время. Вы уже все выучили, я уверена! Хватит себя насиловать, навести несчастную маму.
– Слушай…
– Никит, – я обернулась и, улыбнувшись, тронула его за руку, – думаю, несколько часов не сыграют роли. Встанем пораньше утром и повторим.
Он сдался. Посмотрел на меня так тепло, с нежностью, и сразу перестал спорить.
Уже через полчаса за нами приехал водитель Гельмута, чтобы мы добрались с комфортом и не передумали.
– Родные мои! – мама Данилова выглядела намного лучше, чем в нашу встречу в больнице. – Как же я вам рада!
Одетая в свободное синее платье, в туфлях-лодочках и с обычным высоким хвостом на голове, она была бодра и весела и выглядела совсем молодой. В этот раз на ужине были только мы трое, и атмосфера его оказалась настолько домашней, что даже уезжать совершенно не хотелось. Никита все время держал меня за руку, и поначалу я этого дико стеснялась. Лишь после, поняв, что его мама воспринимает наши отношения абсолютно благосклонно, расслабилась, сумев насладиться уютом и теплом.
Сразу после ужина приехал Гельмут и был нежно зацелован матерью Данилова. Они настолько гармонично смотрелись вместе, что я невольно улыбалась, искренне желая им только счастья.