Несколько секунд я судорожно подбирала в голове ответ на скользкий вопрос, но после мотнула головой и ровно проговорила:
– Не хочу это обсуждать. И вообще, тему Володи и моих с ним отношений считаю закрытой.
– Окей, отложим, – решил по-своему Данилов и, к счастью, замолчал до конца поездки.
Автомобиль сбросил скорость, мы свернули на какую-то удивительно тихую для Нью-Йорка улочку и затормозили возле роскошного, ярко освещенного особняка. Данилов подал мне руку, помогая выйти из машины, и повел к дверям.
А я ощущала себя действительно Золушкой. Только вот принцессой я стала стараниями принца и теперь вместе с ним приехала на бал.
Никита, судя по всему, никакого пиетета перед богатством не испытывал, потому что окинул дом скептическим взглядом и заявил:
– У Гельмута всегда была страсть к размаху. Здоровенный домина, зачем ему все это на пару недель?
– Это плохо? – тихо спросила я, после того как спутник нажал на кнопку звонка.
– Вызывает мысли о компенсации других недостатков, – усмехнулся он.
Дальнейший диалог развить не получилось, так как двери распахнулись и на пороге показался самый настоящий… слуга.
– Добрый вечер, мистер Данилоф-ф-ф, – со своеобразным немецким акцентом поприветствовал дворецкий. – Вас со спутницей ожидают. Проходите.
– Спасибо, – уверенно, с легкой долей небрежности кивнул Никита.
Мы оставили верхнюю одежду и прошли в гостиную, где и собралось семейство.
– Сынок! – порывисто бросилась к нам мама Ника, распахивая объятия. – Я так тебе рада!
Парень поймал ее в объятия, слегка отстранил, окидывая пристальным взглядом, а после улыбнулся и, ласково прижав к себе, сказал:
– И я очень рад, мама.
Сегодня она выглядела совсем не так, как в нашу первую встречу. Брючный костюм яркого бирюзового цвета хоть и обтягивал стройную фигуру, как вторая кожа, но был закрыт. Да и в остальном… Элегантная прическа, вечерний, но весьма сдержанный макияж – она постаралась ради сына.
Теперь эту красивую даму средних лет никак было не принять за молодящуюся проститутку.
Переступив с ноги на ногу, я перевела взгляд с трогательного объединения матерей и детей на остальных присутствующих.
Гельмут оказался невысоким, сухопарым джентельменом лет пятидесяти на вид. Вполне себе достойным, во всяком случае, ничего отталкивающего для себя лично я на первый взгляд в этом седом человеке с цепким взглядом не увидела. Разве что, отметив низкий рост, вспомнила шуточки от Данилова про компенсацию.
Также в кресле, и не подумав встать при нашем приходе, сидела какая-то разбитная девица в лучших традициях Никитиной мамы в нашу первую встречу. Нет, она была одета соответствующе званому ужину, но сама поза, взгляд царицы мира и едва заметная надменная полуулыбка говорили сами за себя.