Заноза (Ленч) - страница 46

— Им виднее!.. Наука!..

А тут доярки к нам подошли, хлопчики с железяками, стоят, слушают.

Пожилая доярка уперла руки в бока, говорит:

— Прикажите ему, товарищ секретарь, прекратить это безобразие. Нас он не слушает, для него бумага — все. Ведь это же что такое?.. Слон и тот не выдержит, не то что корова!..

Я говорю Куличкову по возможности спокойно:

— Надо прекратить опыт, Егор Егорович. Наука разная бывает. Есть еще, к сожалению, и лженаука. С областью я поговорю, мы этого вашего Сигаёва приведем в чувство. Перестаньте только коров и людей мучить!

Вижу — у него в глазах забегали радостные огоньки, но… мнется, топчется на месте.

— Ну, в чем дело, Егор Егорович?

Пока вы, товарищ секретарь, поговорите с областью, пока то да се, а он завтра обещался приехать, Сигаёв. Будет требовать!

— Гоните вон!

— Бумага у него, товарищ секретарь.

— Сошлитесь на меня! И гоните!

— Не уйдет! Бумага у него!

Тогда я спрашиваю:

— А бык у вас как — серьезный?

Белобрысый хлопчик с железякой отвечает за Куличкова:

— Бык у нас подходящий. Дунаем зовут. Мы его на чепи держим.

— Вот вы Дуная вашего и спустите с „чепи“ на Сигаёва, товарищ Куличков, если он не захочет сам добром уйти!

Доярки засмеялись, но Куличков даже не улыбнулся, только вздохнул да поправил повязку на щеке.

Я простился с народом и уехал.

К себе в район я попал только через два дня, сейчас же позвонил в обком и рассказал первому секретарю про безобразия кандидата наук Сигаёва.

Прошла неделя, и снова я заехал в „Спартак“ и тут узнал то, что меня буквально потрясло: исполнительный Егор Егорович выполнил мое „указание“ точно, то есть сначала предложил Сигаёву удалиться, а когда тот отказался и стал разговаривать басом, спустил на него быка, заявив при этом, что действует „по директиве районных организаций“.

Рассказал нам с Василием Ивановичем об этом знакомый белобрысый хлопчик.

— Да что он у вас, в уме, ваш Куличков?! — вырвалось у меня. — Разве можно на человека быка спускать? Я же пошутил тогда! Ведь Дунай мог этого кандидата наук насмерть забодать.

— Не! — сказал хлопчик. — Не мог. Кандидат дюже резвый попался. Как чесанул — так только на станции остановился. Полкилометра бежал, как… этот… спринтер!

Мы с Городцовым переглянулись, и старик произнес с обычной своей важностью:

— Рефлекс! По Павлову, по Ивану Петровичу!

При новом председателе дела у колхоза пошли в гору».

Однажды, вернувшись с работы, я застал у себя дома незнакомую старушку.

Замечено, что некрасивая женщина к старости либо удивительным образом изменяется к лучшему — и тогда на нее снисходит долгожданное, но, увы, уже никому не нужное благообразие, либо она превращается в нормальную старую ведьму. В данном случае имел место второй вариант превращения.