— Дык ну не могу я, не могу дочь свою в нищету отдать.
— Это ты где нищету увидел? — взвился Ремша, — знаешь ты кто?
Продолжить я ему не дал:
— Остановитесь, гости дорогие. Все-таки вы в гостях, да и пост, считай, на дворе вот-вот начнется. Если мы будем продолжать оставаться злыми, лукавыми, раздражительными, будем ссориться с ближними, осуждать их, болтать попусту — это будет не по-божески.
— А ты что, святой?
— Может быть и святой, — ответил я с мягким нажимом.
Потом в возникшей тишине я подошел к столу и откинул угол мешковины, прикрывающий мою самую большую наковальню. Восемь пудов великолепной стали. Где такую в средневековье найдешь? Все гости мои, не мигая, уставились на нее.
— Я так понимаю, что весь сыр-бор вот из-за такого?
Здесь я вынул из кармана заготовленный заранее шарик от подшипника, поднял руку сантиметров на 30 над зеркалом наковальни и отпустил его. В гремящей тишине шарик ударился о наковальню и подскочил назад до самой руки.
В комнате пронеслось многоголосое:
— О-о-о-о.
Не удивительно, так даже в мое время проверяют твердость рабочей поверхности наковальни. Я поднял лежащий рядом молоточек и ударил им по ее башмаку. В комнате разлился долгий, высокий и чистый звон.
— О-о-о-о!
После этого я откинул мешковину со стола и продемонстрировал весь набор выложенных рядом с наковальней инструментов. Сделанных, напомню, все-таки в XXI веке.
— О-О-О-О!
— Вы пока, как люди знающие, посмотрите тут, а я попрошу чего-нибудь попить принести.
— Да-да, пусть пить принесут.
Тут у любого жажда проснется. Я открыл дверь и крикнул:
— Марфа, принеси-ка нам чего-нибудь попить. У гостей в горле все пересохло, — да и вышел как бы для того, чтобы этот вопрос проконтролировать. Вернулся минут через пять, но видно было, что и этого времени гостям не хватило. Однако при виде меня они взяли себя в руки, снова чинно отошли от стола, уселись на свои лавки и уставились на меня. Причем в глазах у Харитона (Ромео новгородского) появился лучик надежды и, одновременно, страх, что он ошибается.
Долго выдержать паузу у меня не получилось:
— Так вот, гости дорогие, в оплату за исполнение заказа я готов передать Харитону все, что лежит на этом столе. При условии, конечно, что ты, Свирей Даромирович, отдаешь за него свою дочь. Все выдохнули и …заговорили разом. Никто никого не слушал, каждому казалось, что именно он сейчас говорит самое важное.
Но тут, как нельзя вовремя, зашла Марфа и принесла жбан прохладного домашнего пива и довольно большие кружки.
— Гости дорогие, давайте маленько промочим горло, да продолжим нашу беседу.