Бобби велел матери не говорить, что он дома, если кто-то будет его искать. Вдруг к ним заявится брат Чикиты, вдруг она умерла? Но почему она себя так повела? Почему красивые девушки всегда такие тупые? Он прокручивал все это в голове, и его вернули к действительности только вопли матери, которая пыталась не подпустить полицейских к дверям его комнаты. Мать боялась за свою заначку и потому билась храбро, но Бобби открыл дверь и спокойно вышел из комнаты, оглушенный всеми свалившимися на него событиями последних часов. Труднее всего было поверить в то, что Чи-Чи подала на него в суд, при том что вместе с братом торговала прямо из дому оксикодоном, а брат весил под сто килограммов и мог легко справиться с Бобби без посторонней помощи.
Бобби попал в тюрьму впервые и держался тихо, так что ему даже выдали антибиотики, потому что рана на голове от удара пепельницей загноилась. Чикита осталась жива, и адвокат по назначению, на которого Бобби, судя по всему, произвел впечатление, только посмеялся над предположением парня, будто государство шьет ему покушение на убийство. Все шло по плану, и Бобби наблюдал за своим процессом, точно за телесериалом. Он, впрочем, признался в нанесении телесных повреждений и постарался изобразить некие эмоции, которые могли сойти за выражение сожаления, а перед тем, как он вернулся в камеру, адвокат сказал ему, что он получит годика три вместо пяти и что ему повезло и он еще сможет исправиться. До Бобби это дошло, только когда он прибыл в тюрьму в Трентоне, где выяснилось, какой он счастливчик: контуженая Чикита не вспомнила, что явился-то он к ней с целью изнасилования. Все могло закончиться гораздо хуже.
* * *
Женщин у Марка было мало, и ни одну из них, кроме Карен, он не выбирал сам. В старших классах, натерпевшись отказов – причем одна из отвергнувших его девушек даже сообщила, что школьное прозвище Мунстоун – не просто переделка его фамилии[3], а прямой намек на форму его лица, – Марк свел к минимуму всякое романтическое общение, открыл для себя кросс и перешел на самоудовлетворение, рассматривая фото из школьных выпускных альбомов и почтовых каталогов, поскольку смотреть порнографию стеснялся.
Девственность Марк потерял в колледже и обрадовался, когда проснулся рядом с настоящей, живой женщиной; партнерша отнеслась к его достижениям одобрительно; они привыкли друг к другу, хотя она его совсем не привлекала. Она была не то чтобы некрасивой – но крупноватой, а еще первой из череды женщин, с которыми он переспал до Карен и которые, все как на подбор, были шумными, наглыми, неряшливыми и соблазняли Марка так, будто делали ему одолжение. Взамен от него ждали безропотного восхищения их несбыточными мечтами о работе в высокой моде или глянцевых журналах, а также безоговорочной поддержки в любых спорах, в особенности с другими женщинами, движимыми, разумеется, чистой завистью к подругам Марка.