Возможно, они были созданы друг для друга: ей он показался очень забавным. Истории, которыми Марк делился, в основном происходили с ним самим, причем нередко он попадал в глупое положение. Себя он подавал как человека сильного и уверенного, которому порой приходится подыгрывать окружающим. Но его лицо говорило совсем о другом. Они стали встречаться, и три или четыре недели спустя занялись сексом – у него в квартире, на случай, если потом Карен захочется сразу же уйти. Но ей не захотелось. Его квартира была обставлена хорошо, но без шика, а руки держали ее талию так уверенно, что бедра у нее сладко заныли, а потом она с удовольствием расслабилась на пуховых подушках и гладких, как будто давно знакомых простынях, по-домашнему пахнущих лавандой. Потом у них снова был секс той же ночью, и Карен почувствовала, что он хочет ее по-настоящему. Это было очень приятно.
* * *
Отец Марка работал футбольным тренером в средней школе, а заодно был там администратором и преподавал основы гражданского права, – что в престижном пригороде Ньютона, штат Массачусетс, означало более высокий статус, нежели у простого спортсмена. Общаясь с другими преподавательскими семьями и их воспитанными, но непослушными детьми, Марк постепенно осознал свое место в иерархии: что-то вроде сына личного шофера. У него было все то же, что и у остальных детей, но пониже сортом: старомодный трехскоростной велосипед, некотирующиеся коллекционные карточки, редкие и скучные поездки на каникулы и кроссовки из корзины с уцененкой в супермаркете.
Отец считал, что Марку недостает агрессивности, однако в какой-то момент перестал его дразнить, решив, что сын больше годится на девчоночью роль, – поддерживать настоящих бойцов. Впрочем, оказалось, Марк неплохо бегает кросс – вид спорта, требующий психологической дисциплины, но одиночный и не предполагающий командного взаимодействия, столь ценимого отцом. Уже в одиннадцатом классе Марк понял, что соревноваться предпочитает исподволь и не любит мужского общества, в котором ему неизменно отводятся вторые роли.
Женщины оставались для Марка загадкой. Мать была вечным чирлидером, а старшая и более способная сестра уже в начале пубертата втянула всю семью в драму своего пищевого поведения и в конце концов победила в битве со взрослением, когда в семнадцать лет, вернувшись после очередного курса лечения, умерла от сердечного приступа. К тому же Марк понял, что ему не досталось ни капли отцовской харизмы, а внешние данные, в первую очередь лицо, отнюдь не придавали уверенности в общении с женщинами.