Под утро вдали раздался глухой рокот, стекло в окне, подклеенное скотчем крест-накрест, задрожало, а с потолка прямо ему на лицо посыпалась мелкая труха. С ворчанием Саша перевернулся на другой бок и уткнулся лицом в жесткий матрас. Он еще может поспать часиков пять, а потом — вставать. Зазвонит будильник, и он будет собираться, проклиная все на свете. В школу. Или в институт. Или на работу. Этого он сквозь сон точно не помнил.
А за окном кружились в медленном танце подгоняемые ветром белые мухи. Первые снежинки.
Время Ч + 7 дней
Майор отхлебнул темного варева из алюминиевой кружки и сморщился. Горечь несусветная — три столовых ложки заварки на литровую кружку. Гадость, но помогает взбодриться. При их режиме дня, когда спать удается максимум по четыре-пять часов в сутки, а остальное время занято безумной гонкой со смертью, это единственный выход.
Кофе в убежище не осталось почти ни грамма. Нет, не потому, что по штату не полагалось, просто запас был слишком мал. За неделю весь выпили, хлестали целыми термосами, чтобы победить сон. Чай, напротив, по-прежнему был в избытке. На складе у фирмачей оказалось несколько ящиков цейлонского листового. Пейте, мол, на здоровье. Спасибо им, конечно. Лучше бы побольше тушенки завезли. Сахар тоже подходил к концу. Его на складе оказалось до смешного мало.
Прошлой ночью он долго не мог заснуть, мучимый тревожными мыслями. В общемто это было для него нехарактерно. Его мысли всегда были дисциплинированными, как вымуштрованные солдаты. Они ходили только строем, чеканя шаг — левой, левой, раз два три, на месте стой, раз два, стояли строго по ранжиру. Впереди — первоочередные, остальные — позади. Этой ночью чтото изменилось. «Ночью»… конечно, громко сказано. Всего пять часов назад он покинул свой пост, проинструктировал помощника и закрылся в своей каморке, настраиваясь на несколько часов здорового сна. Сергей чувствовал себя совершенно разбитым после очередного дня, наполненного беготней по кругу, в беличьем колесе подземных коридоров. Будильник он не заводил. Знал — разбудят. Как же без него?
Пять часов утра. В убежище еще темно, лампы не зажгли — режим экономии. Наверху должен был бы заниматься рассвет. Ан нет — не будет рассвета. Ни сегодня, ни завтра, ни еще бог знает сколько дней. Это и есть ядерная зима.
Несколько проклятых вопросов не давали ему покоя. Стоило прогнать один, как тут же вспыхивал другой — и так по кругу. Поэтому он и не мог заснуть. Это случилось в первый раз за всю его жизнь.
Вопрос первый. Почему это произошло?