Ей ли было не знать, что дети погибали первыми. И дело было даже не в низкой сопротивляемости организма, а в том, что их жизненно важные органы находились ближе к уровню земли. А значит, и ближе к выпавшим на нее радиоактивным осадкам.
Когда она смотрела на маленькие трупики, ей мучительно хотелось, чтобы к ней в руки попался тот, кто это начал. Расчленять его скальпелем — только медленно, очень медленно.
В этот момент крик раздался снова. Свое решение Чернышева приняла мгновенно.
— Ваня, у тебя же есть ломик? — тронула она за рукав товарища.
Девушка могла поклясться, что звук идет сверху.
Это оказалось несложно. Одно движение ломика, и в двери щелкнуло. Развивая успех, Иван чуть подналег на инструмент плечом, расширяя зазор. Дверь расклинилась. Она и была спроектирована так, чтобы снаружи работники соответствующих служб могли открыть ее без особого труда.
Мешая друг другу, оба они рванулись вперед и осветили пространство кабины своими светодиодными фонарями. Когда дрожание двух источников света успокоилось, Чернышева аж присвистнула. Любят же эти нувориши пускать пыль в глаза. Стены, отделанные дорогими породами древесины, зеркало в бронзовой раме. Медные поручни, мозаичный пол под мрамор, черный матовый потолок.
Но это был только фон страшной и странной картины. Лишь через секунду они заметили скрюченное тело в темном углу. Похоже было, что этот человек умирал не один день. Бедняга сидел вполоборота к ним, прислонившись к панели с кнопками. Его серовато-желтая кожа напоминала выгоревший пергамент; лицо окоченело и отливало все той же желтизной, а широко распахнутые глаза состояли из одних зрачков, похожих на бездонные ямы. Рука судорожно сжимала телефон«раскладушку», отливавший металлом.
Только сейчас Маша заметила, что ноги мертвеца в мокасинах крокодиловой кожи не касаются пола, а галстук повязан както необычно, слишком туго. Наверно, это было непросто — повеситься на тонком шелковом галстуке, пропущенном через поручень, находящийся на уровне пояса. Только полное отчаяние могло подтолкнуть человека к такому выходу.
Выходит, изнутри эти двери без специальных приспособлений невозможно было открыть в принципе. Что ж, тогда ему было от чего отчаяться, попав в эту мышеловку. Потолок в кабине был высоким — два с лишним метра. Не дотянуться, да и не допрыгнуть, если только ты не баскетболист. Но он не умер от удушья. Видимо, пассивная вентиляция в здании продолжала действовать, и воздух поступал в кабину через замаскированную решетку под самым потолком. Его ждала смерть от жажды.