Она тихо выругалась. Все это с самого начала было затеей, обреченной на провал. Должен был лезть Иван… если бы только она сумела его подсадить. Чернышева уже хотела бросить все и спускаться, когда на расстоянии вытянутой руки перед ней показалось черное отверстие, из которого тянуло холодом. И цифра пять.
Дверца была открыта лишь наполовину. Ее тоже заклинило, но просвет оказался достаточно широким, чтобы человек Машиных габаритов мог проскользнуть внутрь. Иван, который ждал ее на том же месте, все это время напрягал слух, надеясь услышать хоть что-нибудь. Он нервничал, но не мог уловить ничего, кроме шума ветра за разбитым окном. Свой собственный противогаз он тоже снял. Внезапно у него в кармане раздался сигнал зуммера. Только теперь он вспомнил, что в суматохе они с Машей не оповестили остальных о том, что найден способ подняться на другие этажи. Хотя стоило ли оно того? Почему-то сам он не рвался туда. Мало ли что…
— Маша, спускайтесь, — ожила переносная «Моторола», которую Чернышева оставила Ивану, отправляясь в неизвестность. — Стоянка отменяется!
Рации имели при себе только командир звена и она.
Когда Иван изложил Ефремову причину отсутствия старшей сандружинницы, тот пару секунд молчал, а потом выпалил:
— Ребенок?! Вы там что, обкурились? Ладно, разбор полетов потом. Стой, жди ее и смотри в оба, оружие наготове держи.
— А что случилось?
— Тут во второй квартире кровищи как на мясокомбинате. Кого-то зарубили, а потом волокли через все комнаты. И, похоже, не одного.
— Так, может, это в первый день… — предположил Иван.
— Не умничай, судмедэксперт хренов, — оборвала его рация. — Кровь свежая. Короче, у вас пять минут, чтоб собрать манатки и выйти к нам во двор.
«По истечении этого срока вы считаетесь погибшими при исполнении», — мысленно закончил фразу парень. Хотя, конечно, такого не бывало. Своих у них не бросали.
Милости прошу к нашему шалашу.
Входная дверь была открыта. Зато запертой оказалась та, что вела из прихожей в глубину апартаментов. Но это уже была не проблема. Стекло в ней было выбито, Чернышева просунула руку и нащупала задвижку. Миновав великолепный коридор, девушка оказалась в комнате, которую у них в семье назвали бы залой.
— Кучеряво живете! — пробормотала она, разглядывая мебель и огромный, во всю стену, плазменный экран.
Всюду была черная копоть, но даже сквозь нее проглядывала былая роскошь обстановки. И тут из-под большого кожаного дивана донесся громкий писк.
Вот дура набитая. Как же она сразу не догадалась?
— Кыс-кыс-кыс, — позвала Маша, садясь рядом на корточки и наклоняясь вперед. — Иди сюда, моя радость. Да не бойся, не съем я тебя.