Челышев передернулся.
— Хотите сказать, что никто из коллекционеров кукол не способен на убийство? — спросил Святозар.
— Мне всегда казалось, что нет. Мы все большие дети. И, заметьте, играем не с танками или пистолетами, а с принцессами или пупсиками.
— Могу я узнать, что вы делали этой ночью?
— Спал. Потому что я встаю каждый будний день в шесть утра и иду на работу.
— Это может кто-то подтвердить?
— Только ангелы, охраняющие мой сон. — И тут же добавил: — Шутка. А то еще подумаете, что у меня с головой не все в порядке.
— То есть алиби у вас нет?
Макс покачал головой.
И Гаранин ушел через несколько минут. Только залпом допил чай и обулся.
А Челышев сразу бросился к компьютеру, чтобы удалить на нем все, что касалось Павла Иванова. То, что стало известно полиции об их конфликте, было лишь верхушкой айсберга.
Он лежал на кушетке, закинув руки за голову, и рассматривал потолок. Плитка на нем пожелтела, а какая-то и покорежилась.
— Когда у нас ремонт делали? — спросил Василий у коллеги Славы Добронравова.
— Лет сто назад, судя по его состоянию, — ответил тот, не отрывая взгляда от компьютера.
Славик очень нравился Барановскому. Как коллега. Сдружиться с ним не удавалось никому. Добронравов четко разделял личное и профессиональное. Он был приветлив, участлив, в меру разговорчив, являлся на все междусобойчики, но, выпив стопку водки, тут же уходил. Все знали, где он живет, но никто не был у него в гостях. Славик не откровенничал, и, как бы его ни пытали, всегда придерживался одной версии: он счастливо женат на матери своей дочери, в редкие выходные он проводит время с семьей, не ездит ни в тир, ни на рыбалки. Свои обязанности Слава выполнял идеально. Как робот. Его не мучили сомнения, как Василия. Хотя Добронравов тоже не всегда поступал строго по закону. Но если слышал приказ, он выполнял его и не парился. Задержали преступника с незарегистрированным оружием и велят закрыть на это глаза? ОК. Из него же никого не убили. Пальнули в воздух, подумаешь…
Слава пожимал плечами и кивал. А Василий изводился. Как так? Да, пуля ни в кого не попала, но могла бы!
— Мутный тип этот Павел Евгеньевич Иванов, — донесся до Васи голос Добронравова.
— В чем это выражается?
— Бывшая хозяйка квартиры, кошатница, никакая ему не родственница. Но он квартиру унаследовал. Женщина написала дарственную на Иванова.
— Умерла вскоре? — «Черные» риелторы в нынешнее время встречались редко, но и о них забывать не стоит.
— Нет. Прошло больше года. За это время Иванова ни разу не видели обитатели дома. То есть это не тот вариант, когда квартиру переписывают на человека, ухаживающего за собственником.