Этим утром, выходя из дома, Ирусик, как водится, приостановилась у двери Павла. Это уже стало для нее привычкой. При кошатнице она пулей пролетала мимо, чтобы сразу кинуться по лестнице вниз. Но когда воздух не испорчен, почему бы не помедлить. Спокойно убрать ключи в сумочку, повесить ее на плечо, поправить одежду… А заодно прислушаться, не доносятся ли из-за двери какие-то звуки. Иногда они долетали. Но крайне редко. Вот и сегодня Ирусик услышала тишину. Она уже хотела шагнуть на лестницу (жила на втором этаже и ходила пешком), как обратила внимание на то, что дверь только прикрыта, а не заперта. Она отходила от косяка всего чуть-чуть, но как этого не заметить, если сосед никогда не оставлял ее в таком виде? Даже когда выходил к мусоропроводу, замыкал на ключ.
Ирусик взялась за ручку, нажала на нее. Выждала несколько секунд на случай, если хозяин в прихожей и просто обувается. Но никто не выбежал на площадку с возмущенными криками. А Павел мог бы! Как-то у его двери, к слову — дорогой, немецкой, отирались подростки из подъезда, так он их матюгами погнал. И это человек, от которого до этого никто грубого слова не слышал.
— Эй, хозяин, — прокричала Ируся. — Ты дома?
Но ей не ответили.
— Я вхожу, — предупредила Краснова, после чего толкнула дверь.
В прихожей горел свет. Благодаря этому Ирусик смогла осмотреть обстановку: шкаф-купе, тумбу со стоящей на ней вазой, напольное зеркало, пуфик у обувницы, циновку на полу. Бедненько, но чистенько.
Она думала, разуваться или нет, пока не увидела на полу пятно. Не в прихожей, а уже в коридоре, начало которого просматривалось от двери. Темное и большое. Оно застыло, приобретя форму сапога. На карте мира примерно так выглядит Италия.
Ирусик пересекла прихожую и замерла перед пятном. Ей уже было страшно. Потому что оно ей показалось кровавым…
Медленно и осторожно Ирина Андреевна повернула голову направо. Италия плавно перетекала во Францию. За ней шли Германия и Польша. А вот Белоруссия слилась с остальными странами… Огромная лужа крови, растекшаяся под телом мертвого человека, если и напоминала своими очертаниями карту Европы, то Ирусик этого не заметила. Она видела только израненный труп Павла. Его тело пронзили чем-то острым не раз и не два… Десять? Да, пожалуй. А чем именно, стало ясно секундой позже. Ирусик увидела нож. Обычный кухонный. Он валялся рядом с трупом. А еще кукла. Нежная, красивая… Залитая кровью. Будто погибавшая вместе с Ивановым.