Поэтому – да, есть издержки, но в целом, если вы внутри самих себя маркируете какие-то события как потенциально «болезненные», вы будете куда аккуратнее, приступая к соответствующему делу. То есть, знание о том, что может быть «больно», способно уберечь вас от лишних травм.
И здесь я хочу, чтобы вы, в порядке мысленного эксперимента, задумались: способно ли вас остановить предостережение о возможной «боли», если вы сами никогда чувства боли не испытывали?
Вряд ли. И дело не в том, что вы рассудочно знаете, что есть «боль». Нет, всё дело в том, что, когда вы думаете о «боли», ваш мозг собирает ваши опыты боли в единый нейрофизиологический комплекс.
Иными словами, вас останавливает или делает более осторожными не само слово «боль», а те чувства, ощущения, которые в вас возникают, когда вы слышите слово «боль», а ваш мозг собирает-подтягивает к нему (к этому слову) все ваши прежние ощущения, связанные с болью.
Но мозг сможет сделать это только в том случае, если эти ощущения были тогда отмаркированы как «боль», иначе он просто не будет знать, что нужно активизировать соответствующие нервные центры.
Итак, задача языка не только в том, чтобы обеспечить нам коммуникацию с другими людьми и взаимную передачу знаний. Этот эффект очевиден и лежит на поверхности.
Но есть и другой, не менее существенный, значение которого мы, на мой взгляд, недооцениваем: мы используем язык, чтобы организовывать наш собственный опыт, образуя таким образом саму структуру нашего внутреннего мира.
Если лишить нас языка, мы, конечно, сможем как-то ориентироваться в окружающем мире, но мы не сможем строить долгосрочные планы и контролировать свои порывы, мы не сможем оценивать эффективность принимаемых решений и понимать мотивы других людей.
Проще говоря, без языка, организующего наш внутренний мир, мы будем сильно ограничены в том, чтобы видеть невидимое. А это «невидимое» – и есть, по большей части, действительная реальность человека, жизнь которого, так или иначе, полностью разворачивается в системе социальных отношений с другими людьми, так же пользующихся языком.
Когда мы говорим «власть», «деньги» и даже «секс», мы, на самом деле, указываем на то, чего нет – на невидимое.
Да, есть «институт государственной власти», но он, согласитесь, существует лишь в нашем воображении. Мы, при всём желании, не можем с ним столкнуться. В лучшем (или худшем) случае, мы столкнёмся только с конкретными людьми, которые, как считается, имеют эту власть – чиновниками, полицейскими, судьями и т. д.
Мы можем думать, что «деньги» – это те бумажки, которые лежат у нас в кошельках. Но на самом деле это не так. Деньги являются «деньгами» только до тех пор, пока существенное количество людей верит в них как в «деньги». Как только большинство людей откажется в них верить и менять товары-услуги на эти бумажки, они перестанут существовать как «деньги».