— Как это? — не на шутку заинтересовалась я.
— Я почему не стал сразу вам об этом рассказывать? Думаете, решил утаить? Нет, просто не хотел портить вам, Евгения, аппетит. Вы так изящно держали чашечку кофе, так красиво подносили ее к губам. С моей стороны было бы крайне неэтично рассказывать в этот момент кладбищенские страшилки.
— Спасибо, конечно, за подобную предусмотрительность, но меня этим не выбьешь из колеи. Так что там произошло?
— С вечера работники кладбища вырыли могилу для предстоящих на следующий день похорон. Когда траурная процессия туда прибыла, обнаружилось, что на дне ямы кто-то лежит. Потом оказалось, что Шишкин. Он уже мертв был, в кармане его брюк была обнаружена записка, на которой стояла дата — число и месяц. И что характерно, тогда была весенняя пора.
— Я еще могу понять, в чем вина Букреева, — теперь уже я стала размышлять вслух, — скорее всего, мать рассказала Дэну, что это он привил его отцу любовь к подземным ходам, снабдил картой подземных коммуникаций. Но ремонтник-то в чем виноват?
— Вероятно, долго ехал, — предположил следователь. — Возможно, есть кто-то еще, о ком мы не знаем. Не всегда надпись «тридцатое августа» попадает в протокол.
— А где она была в последнем случае? — поинтересовалась я. — Я имею в виду ДТП, в котором погиб Алексей Кострицын.
— Нацарапана на заднем бампере.
— Есть свежие данные, объясняющие причину аварии?
— Мои коллеги из дорожно-патрульной службы придерживаются мнения, что водитель не справился с управлением, на что-то отвлекся, не повернул вовремя руль, и эта оплошность стоила ему жизни. Хорошо, что машин на мосту в тот вечер было мало, поэтому не пострадали другие участники дорожного движения. Хоть это не мое дело, но все, что так или иначе связано с серией, которую я так и назвал «тридцатое августа», вызывает у меня интерес. Я попросил оперов поискать новых свидетелей. Они нашли водителя трамвая, который проезжал по тому мосту за несколько минут до аварии. Он сказал, что видел лучи, похожие на те, что бывают от лазерных указок. Возможно, кто-то ослепил Кострицына, в результате тот не успел вовремя свернуть.
— Да, такое возможно, — согласилась я.
— Изобретательность мстителя не знает границ.
— Я думаю, он больной на всю голову.
— Очень даже может быть.
— Извините, мне пора. — Я поднялась из-за стола, и, что бы мне Наумченко еще ни сказал, меня уже ничто не могло задержать.
— Вы позволите, я вам позвоню, Евгения? — бросил он мне вслед.
— Конечно, — ответила я на ходу.
* * *
Сев в машину, я проверила, где находится «маячок». Он свидетельствовал о том, что Лизавета пребывает уже не в больнице, а в двух кварталах от нее. Пока я туда ехала, «маячок» не двигался. У меня даже возникла шальная мыслишка, что Андреева нашла посторонний предмет в своей сумке, догадалась, что это такое, и выбросила его, причем в такое место, чтобы я побольше поволновалась.