— Неужели так и вышло? — спросила я.
— Мои друзья из прошлой жизни посоветовали мне нанять адвоката, я так и сделала. Борис никак не ожидал увидеть в суде опытную адвокатессу, он думал, что наденет китель с погонами, обольет меня грязью и судья примет решение в его пользу. Но Митьку оставили со мной. Только Борис на этом не успокоился, он решил всеми правдами и неправдами отобрать у меня сына. Его коллеги взяли Катьку на незаконных валютных операциях, ей грозил немалый срок. А потом Борис пообещал ей закрыть дело, если она письменно подтвердит, что я алкоголичка и наркоманка и еще кучу всяких небылиц про меня. Уж не знаю, тяжело или легко Суханкиной дался этот выбор, но она его сделала, и не в мою пользу. В итоге меня лишили родительских прав и отправили на принудительное лечение в психбольницу. Я провела там несколько лет, а когда меня выписали, оказалось, что страна уже не та, Союз распался.
Мы подъехали к больнице, и Лизаветин рассказ прервался. Откуда в ее жизни взялся Николас, я пока так и не узнала.
* * *
Мы были в нескольких метрах от палаты, в которой лежал Андреев, когда оттуда вышел молодой доктор. Меня это насторожило, поскольку лечащий врач Николаса, с которым я вчера общалась, выглядел иначе. Ускорив шаг, я первой оказалась около двери, открыла ее и заглянула в палату. Она была двухместной, пациенты смотрели телевизор. Я впустила туда Лизавету, а сама отошла к окну, которое выходило в больничный дворик. Мое внимание привлекла серая «Лада Гранта». Только я хотела открыть окно, чтобы попытаться разглядеть номер, как за моей спиной раздался голос Лизаветы:
— Он был здесь.
— Кто? — уточнила я.
— Дэн. Он вышел из палаты перед нами. Этот щенок оставил для меня записку, сказав Николасу, что там список лекарств, которые мне необходимо купить. На, посмотри! — Елизавета Константиновна протянула мне сложенный вчетверо листок. Прежде чем развернуть его, я посмотрела в окно. Серая «Гранта» уже отъезжала. Задний номер был заляпан грязью. Не понимая, почему я медлю, Андреева повторила: — Посмотри!
Я развернула лист, на нем была написана дата — «30 августа». До сих пор мне казалось, что Лизавета пуленепробиваемая, теперь я отчетливо видела страх в ее глазах.
— Спокойно, без паники, — сказала я и достала из сумки смартфон. — Возвращайтесь к Николасу.
— Кому ты собираешься звонить?
— Следователю, который занимается этой серией.
— Наверняка ты лучше меня знаешь, что надо сейчас делать. Надеюсь, Николас ни о чем не догадается. — Лизавета растянула рот в искусственной улыбке и направилась обратно в палату.