– Привет, Шурка, – довольным голосом ответил он. – Ты чего ни свет, ни заря?
– Тоха, ты чего? – в свою очередь удивился далёкий собеседник. – Ты календарь потерял? Ну-ка скажи мне, какое сегодня число?
– Тридцатое сентября девяносто второго, – на автомате ответил Антон и тут же поправился. – А нет, уже первое. Я почти всю ночь в лаборатории проторчал.
– Во-от! – многозначительно протянул Шурка. – А чем знаменателен этот день?
– А ты откуда знаешь?
Мотор Антон намотал пару часов назад и не представлял, как информация об эффективности нового принципа обмотки могла дойти до Бизонова. И тем более, уж точно не Саня вывел бы день создания нового двигателя в раздел значимых праздников. Антон по отцовской привычке почесал затылок.
– Я же его вот только что намотал, никому ещё не показывал. Откуда ты знаешь, что у меня получился прорыв?
– У тебя тоже удачно получилось? – счастливым голосом прокричал Шурка. – Тогда поздравляю. Но вот того, что ты забыл, что твой друг обещал сегодня пустить первый рейсовый паровоз, этого я тебе, Моторин, никогда не прощу.
– Простишь, – со смехом парировал Моторин. – Поставишь на свои новые машины мои новые моторы и не только простишь, а ещё и благодарить будешь.
– Что, такие хорошие?
– Пока точно не могу сказать, но по прикидкам на модели коэффициент полтора, а то и два.
– Всё, уговорил, беру все. – засмеялся Бизонов. – Но на открытие всё равно жду.
Станция Таллахасси привлекала блеском и новизной. Антон и сам прилагал немалые усилия к созданию железнодорожного оборудования, поэтому не успевшие потемнеть деревянные строения, каменная водонапорная башня, да и сам новенький рельсовый путь вызывали у него заслуженную гордость. Но сейчас площадь перед посадочным перроном напоминала птичий базар. Куда ни кинь взгляд, повсюду колыхались многочисленные цветные перья на разномастных головных уборах. Кажется, столько традиционных украшений молодой человек не видел за всю жизнь.
Сходства с птицами добавлял ещё и равномерный гул голосов, в который время от времени вплетались либо куплеты разудалых песен на разных языках, либо речёвки и частушки. Кстати, первый поезд Антон разглядел не сразу. Сначала он ориентировался на дым, но, когда ветерок отнёс в сторону сизое облако, понял свою ошибку. В том месте, куда он смотрел, находилась почётная трибуна, кресла на которой занимали члены Совета племён юго-востока, организации в большей мере декоративной, чем что-то на самом деле решающей. Старики, утыканные перьями настолько густо, будто старались превзойти остальную толпу на площади, как один курили длинные керамические трубки. Они-то и выпускали густое сизое облако, которое Моторин сначала принял за пар из локомотива.