— Русский лазутчик?
— Я фокусник.
Душманы как-то странно переглянулись. Тогда Димка выхватил пакет и стал крутить его перед их носом, потихоньку отрывая куски и засовывая в рот. Он крутил так ожесточенно и быстро, что душманы зачарованно следили за ним, вот-вот ожидая какого-то чуда. Когда от пакета оставалось уже немного, Димка закричал, будто он шаман:
— Жар-птица! Жар-птица!
Душманы упали головами вниз, что помогло ему съесть последний кусочек.
— Он нас обманул, — сказал на своем языке грязный, облезлый, весь в бородавках, душман.
Самый большой из них, черный и бородатый, взял его за шиворот.
— У меня ничего не было в руках. Это — фокус…
— Это — фокус, — сказал переводчик, хитро прищурив слезящийся глаз.
— Все равно мы его повесим, — сказал большой душман. — Мы еще не вешали фокусников…
Димка испугался, вскочил и стал размахивать руками…
— Я же фокусник.
В это время Димку растолкал дежурный по училищу, капитан Доброхотов.
— Опять фокусничаешь!
Димка раскрыл глаза: зал пуст, над пустыми рядами — свет и напряженное, недовольное лицо капитана. Он сразу понял, что влип.
— Суворовец Разин, — твердо молвил капитан. — Ты хоть помнишь название фильма?
— Фильма… — съежился Разин. — Какого фильма?
— Иди и доложи командиру роты, что ты фокусник…
Димка Разин повернулся и пошел к выходу.
— Суворовец Разин, назад!
Димка вернулся.
— Суворовец Разин, идите и доложите командиру роты…
— Есть, товарищ капитан, доложить командиру роты.
Димка козырнул и отошел строго по-военному. Всегда так. Ну почему он такой невезучий?..
Старший вице-сержант сказал Сухомлинову:
— Накажи Разина неувольнением. Он спал в кино.
У Глеба сузились глаза.
— И всего-то! Слушай, товарищ старший вице-сержант, но тебе это не кажется анахронизмом?
— Нет. Его застал дежурный по училищу после сеанса.
— А если бы застал начальник училища? Пять нарядов?
Муравьев бегло взглянул на Глеба, словно не понимая, отчего тот лезет в бутылку.
— Несоизмеримое наказание, — сухо сказал Глеб. — Там, где просто требуется пожурить, мы почему-то стремимся наказать. Получается, что вся наша суворовская жизнь пропитана наказанием. Кто это придумал — Серый, Шпала или еще кто-то свыше?
— Ты что, не доволен? Обратись в ООН, — и засмеялся.
— Между прочим, человек должен иметь права. Даже, если он суворовец Разин, — горячо, пересыхающими губами, сказал Глеб. — Обидно, Антон. Парень ты отличный и ребятам нравишься. Но «замок».
Муравьев покраснел, но не обиделся, вяло махнул рукой.
— Да брось, Глеб! Не хочешь — не наказывай. Твое дело. Ты — командир.