Зажатый корпусами старинной постройки красного кирпича, плац суворовского училища поблескивал после ночного дождя. Погода угнетала Глеба Сухомлинова, — влажная, сырая, она расслабляла, замедляя и без того вяло текущие мысли: Глебу было все безразлично, равнодушие заполняло его…
Четко, монотонно бил барабан шустрого мальчишки из музвзвода, пружинисто тянулась вперед поднятая до пояса нога, на секунду застывая в воздухе…
— Кому сказал, тяни носок… Носок тяни! — раздраженный голос старшего прапорщика, коменданта училища, звучал, не долетая до сознания…
«Ну и черт с ним, с Димкой Разиным. Он мне не кум, не сват тем более, я у него не отбивал, сама навязалась…»
Старший прапорщик, мордастый, краснощекий, зло, коршуном, подскочил к Сухомлинову:
— Ты что, на акробатике?!
— Товарищ старший прапорщик, отдохнуть бы не мешало. Мне что-то в поясницу вступило.
— Разговорчики… Кому сказал, носок тяни!
Шагали по второму кругу. Ноги ровно и медленно поднимались и опускались под звонкую дробь барабана. Уже чувствовалась усталость, нарастающая, хотя и беззлобная обида на командира взвода, наказавшего его, и глухое недовольство туповатостью коменданта по прозвищу Кусок, который, как думал Глеб, лез из кожи вон, чтобы досадить ему… «Тоже мне полководец!» Суворовцы старшего прапорщика не любили и даже презирали.
Дробь неожиданно прервалась. Глеб расправил плечи и, почувствовав облегчение, глубоко вздохнул: ну вот, кажется и все. Отмаялся.
— Вице-сержант, а ходить-то не умеешь, ноги колесом, — подходя язвительно заметил старший прапорщик. — А все туда же, в офицеры…
Глеб проглотил слюну, почему-то показавшуюся ему соленой и, искоса взглянув на коменданта, ухмыльнулся:
— Где уж нам в офицеры, товарищ старший прапорщик. Хотя бы до роты доползти… Я ведь технарь, мне на парадах не ходить.
— Ладно прикидываться, Сухомлинов… Была бы моя воля — язычок бы тебе подрезал. Иди уж, да смотри у меня! Ведь знаю, строевую подготовку не любишь.
— Шагистику-то? А кто ее любит? Впрочем, кто придумал, тот, наверно, и любит.
Глеб Сухомлинов редко когда «залетал», а тут словно бес попутал вице-сержанта.
Все началось с позапрошлой субботы. Будто специально из первого взвода к ним перевели суворовца Вербицкого — веселого, разбитного парня, вечно влипающего в какие-то истории.
Командир второго взвода, майор Серов, этим переводом был явно недоволен: кто-кто, а Саша Вербицкий мог изрядно подпортить взводный табель успеваемости. Приближался зачетный период, и Серый, помешанный на оценках, как всегда, вон лез из кожи, чтобы взвод занял по учебе первое место. Среди суворовцев про него даже хохмы ходили: уже в роддоме несмышленыш Серый потребовал поставить ему оценку «четыре» или «пять». Ему поставили пятерку, и с тех пор он ставит оценки всем, даже своей жене.
