– В лагере она.
– Кто ж здесь такой с-сильный? – недоверчиво протянул вожатый. – Она ведь тяжелая…
Васька не стал повторять свой рассказ о том, что барабанщицы ходят сами. Ему и в первый раз не поверили.
– Как ту девочку звали? – спросил он.
– Не знаю, – Володя задумчиво пожал плечами. – Я ее и не видел никогда, м-маленьким был, а она в третьем или четвертом отряде жила…
– Ее нашли?
– Где? Она же утонула.
– Ее тело потом нашли?
– Нет. Т-там течение раньше было сильное. Место глубокое.
– Володя!
По дорожке шел довольный Платон, лицо и руки у него были в меловой крошке.
– Все готово! – радостно отрапортовал он.
– К-куда вы ее дели? – Володя, казалось, забыл о существовании Глебова.
– Все, считай, что статуи больше нет. Мы разбили ее, чтобы нечего было таскать. – И Платон выразительно покосился на Ваську.
Не ожидавший такого поворота событий, Глебов открыл рот.
Володя задумчиво покрутил на пальце кольцо с ключами.
– Вот и все, – спокойно сказал он. – Зря, конечно, ну ладно.
Глебов попятился, развернулся и побежал к центральным воротам. Зачем он туда бежит, для него самого было не совсем понятно. Ничего сделать он уже не мог. Просто ему стало жалко этот уродливый кусок гипса, который все время кидали, ломали и вот теперь разбили окончательно.
У центральных ворот Глебов наткнулся на Щукина. Тот сидел на тумбе, подставив бледное лицо под лучи солнца. Васька страшно обрадовался, увидев приятеля живым и здоровым. Он радостно взмахнул руками, сделав к нему несколько шагов.
– Вот здорово, что ты здесь! – затараторил он. – Слышал, она вернулась?
– Ну чего, Глебов, все бегаешь? – как будто не слыша друга, спросил Серега.
– Они ее разбили! – выпалил Васька, задохнувшись от возмущения.
– Я видел. – Щукин лениво пожал плечами.
Вдалеке пропел горн, приглашая вторую смену завтракать.
– Ты завтракал? – зачем-то спросил Глебов, хотя и так было ясно, что Щукин не успел бы сходить в столовую и вернуться. – Пойдем перехватим что-нибудь и сбегаем посмотреть, что от нее осталось.
По лицу Сереги прошла судорога, губы скривились.
– Нет, – он резко спрыгнул с тумбы. – Пойдем сейчас, пока все не убрали.
– Ты чего? Мы же без завтрака останемся, – удивился Глебов, у которого из-за утренних переживаний урчало в животе от голода, да и Щукин до этого никогда не отказывался от еды.
– Не останемся, – сказал Щукин равнодушно. – Про нас не забудут. Пойдем.
Он уверенно пошел в сторону хоздвора.
Здесь кучей лежали куски, бывшие некогда статуей. Остатки арматуры корявой горой возвышались рядом.
– Вот она, твоя спасительница, – с усмешкой произнес Щукин. Ногой потрогал металлическую основу, постучал по запыленному постаменту с неистребимой надписью про Вована.