Игра на острие (Будянская) - страница 3

От неожиданности замер, резко засуетился, выронил кольца и уставился в глаза незнакомки. Начинающаяся эрекция спала. Макс лихорадочно думал, что делать дальше, как вдруг женщина схватила его за руку.

— В…врни обгу-ча-ку, — промычало сквозь трубки «утопленное» создание.

Макс вырвал руку, глянул на белый плиточный пол. Под его ногами валялись золотые кольца, среди них обручальное. Наверное, речь шла о нем. Макс присел, поднял кольцо и спешно попытался вернуть его на безымянный палец.

— Кто это над трупом издевается? — пробасил у входной двери мужчина исполинского роста в полицейской форме, смахивающий на переодетую гориллу.

— Миха! Испугал, черт. Заходи.

Максим успел взять себя в руки и улыбнулся.

— Ты что, этой сумасшедшей предложение решил сделать? — расхохотался Михаил.

Макс покосился в сторону кушетки. Избегая пронизывающего взгляда синих глаз, наблюдавших за ним поверх трубок, фельдшер криво усмехнулся, представив картину, увиденную Михаилом.

— Тренировался, — криво усмехнулся Макс, — хочу Маринке предложение сделать.

— Э, не спешил бы ты, — Михаил пододвинул стул ближе к кушетке и посмотрел на Лику. — Ну что, дамочка, расскажем дяде свою историю?

Михаил склонился над Ликой, в лицо ударил запах пота и сигарет.

— Может, она еще не в состоянии разговаривать, — замялся Макс. Ему не хотелось, чтоб неприятная история с кольцами получила огласку.

— А ты ей трубки изо рта повыдергивай, и мы посмотрим, в состоянии она или нет.

После неприятной процедуры Лика смогла сомкнуть онемевший рот и ответить на вопросы.

— Зря ты меня потревожил, — пробасил Михаил, удаляясь к двери и забирая с собой папку с бумагами. — Никакого криминала здесь нет. Этой сумасшедшей место в дурдоме, раз жить надоело. О каких ангелах она лепечет? Умом тронулась.

— Ее парочка на пляже из воды выловила, она решила, что на небо попала, — засмеялся Макс.

Он радовался, что дама умолчала об инциденте с кольцами.

— Бывай, Макс. Утром отправь ее в поликлинику, пусть память подлечат. Тоже мне, Анжелика. А я — царь Соломон!

И посетитель ушел, оставив за собой звонкое раскатистое эхо. Оно ударялось о крашеные коридорные стены и смеялось над ней, над неудавшейся попыткой суицида, над всей ее жизнью:

— Ха-ха-ха…

Вечером следующего дня Макс переступил порог больницы, в которой работал. Навстречу шел шофер Витька:

— Вчерашней утопленницей интересовались, — сказал он вместо приветствия.

Какой-то мужик приходил днем, спрашивал, где она, куда отправили. Виктор Михайлович сообщил, что обо всех передвижениях дамы знает Максим Петров, дежурный фельдшер, и его смена начнется с 22.00.