— Должен вас огорчить, Алексей Николаевич, мы прекращаем поиски вашей сумасшедшей, — следователь позвонил на пятый день.
— Но почему? Вы же ее не нашли!
— Мы нашли мобильный. Он выключен и вместе с сумкой найден в кустах, где она отсиживалась, видимо. Собаки взяли след, но он привел к шашлычной, где она оставила свои казенные вещи. Не волнуйтесь, скоро сама проявится.
Тем более, она не представляет никакого вреда для общества.
Твердохлебов плюхнулся на стул и в очередной раз вызвал к себе Ирину Яковенко. Что-то не сходилось в ее показаниях и том перепуганном лепете, который несли Малышева и Игнатова.
— Вызывали, Алексей Николаевич?
Ирина потупила взгляд, неуверенно переступая порог.
— Да, Ира. Сейчас приведут твоих беглянок, и вы еще раз мне всю историю повторите.
— А что случилось?
— Лосеву так и не нашли, — вздохнул Твердохлебов.
В комнату вошли две женщины в сопровождении санитарки.
— Можете быть свободы, Лидочка.
Санитарка кивнула и вышла. Женщины с опаской поглядывали на неприветливое лицо Ирины.
— Присаживайтесь, — пригласил Алексей Николаевич, указывая на свободные стулья.
Ирина не сводила с пациенток взгляда, заставляя их дрожать и заикаться. Предварительную беседу сразу по возвращении в лечебницу Ирина с ними провела. Предупредила: если не будут придерживаться ее версии, она может случайно перепутать лекарство или задушить их во сне. Женщины перепугались до полусмерти.
Поэтому в очередной раз повторили рассказ медсестры слово в слово.
— Значит, Лосева — инициатор, — доктор покачал головой. — Не ожидал…
Анжелика просыпалась и засыпала с монотонной давящей убийственной головной болью, от которой не было никакого спасения. Лишь на шестой день ей полегчало, и она смогла спокойно и трезво обдумать свое положение. За право жить в заброшенном сарае, именуемом складом, ей пришлось бороться с местными бомжами. В этом месте они хранили бутылки, которые собирали по пляжу в течение дня. На ночь «склад» запирали на замок, вместе с бомжами, которым некуда было идти. А утром приезжала машина, грузила тару. За сутки бомжи стаскивали большое количество бутылок, паковали в ящики и мешки под присмотром дяди Васи и потом только получали еду и могли отдохнуть. Едой, конечно, это можно было назвать с большой натяжкой, но хлеб им давали всегда. У дяди Васи был телефон, он давал распоряжения относительно объемов тары и количества еды. Он запирал на ночь двери сарая, а утром приезжал и открывал их, выпуская «работников» заниматься делом.
Лика попала в этот приют случайно. Мучаясь жаждой, она подобрала бутылку на песке и допила остатки лимонада. В этот момент кто-то больно пихнул ее в бок. Обернувшись, она увидела женщину, одетую в какое-то тряпье. Женщина размахивала палкой и прогоняла Лику с пляжа.