«Что со мной? Неужели паралич? Где я нахожусь?»
Она помнила гараж, в который заползла, и помнила мужика. «Где деньги? Где сумка? Где пистолет?»
Ради них ездила в Киев, рисковала жизнью, залезла в квартиру, спасалась бегством, стреляла в грабителя, была ранена сама. А теперь что? Где доллары? Ради чего такие жертвы?
Из глаз покатились слезы. Они растекались по лицу, бежали к вискам и прятались где-то за ушами. Не было сил поднять руку и вытереть их.
— Очнулась, Федорыч, твоя баба.
Заслоняя белый слепящий свет, появилось лицо мужика из гаража. Лика открыла рот, чтобы задать вопрос, но не произнесла ни звука. Лицо исчезло. Исчез противный яркий свет. Исчезли в отдалении голоса. Она опять осталась одна.
Лежа на жесткой кушетке, Лика с ужасом поняла, что ей связали руки и ноги. В правой руке торчала капельница. Бок заклеили, порезанную ногу перебинтовали. Значит, о ней позаботились, это уже хорошо. Но где сумка с деньгами?
Лежать на спине было невыносимо. Тело ныло, бок тянуло, ногу терзала жгучая боль, рука онемела. Ко всему прочему чесался нос и жутко хотелось в туалет.
— Эй! — позвала Лика.
Ее голос был слишком слабым, чтобы кто-то смог его услышать.
— Эй, есть тут кто-нибудь?
Вдруг дверь распахнулась, прошлепали чьи-то ноги. Лика приподняла голову, но никого не увидела. По спине побежали мурашки. Во рту окончательно пересохло. Она чувствовала, как на голове шевелятся волосы.
— Э-э-эй…
Содрогнувшись, она почувствовала, как ее голые пятки покрываются чем-то мокрым и липким. Расширившимися от ужаса глазами Лика смотрела в потолок и ждала смерти.
«Наверное, это черти готовят меня к тому, чтобы зажарить в котле на дьявольском огне!»
— Гав-гав-гав!
От неожиданности Лика вздрогнула. Пес продолжал облизывать ее пятки и громко лаять. На звук в комнату вбежали два человека, отогнали собаку и склонились над Ликой.
— Что с ней? — спросил первый.
— Не знаю, — ответил второй.
— П-пи-пить… — пошевелила губами Анжелика.
— Дай ей водки, — предложил первый.
Задыхаясь и захлебываясь, она глотала огненную смесь, которую мужик старательно вливал ей в горло. Губы обжигало, а горло горело, но по телу разливалось приятное тепло. Через какое-то время боль притупилась и почему-то перестал чесаться нос. Оставалась проблема туалета. Лика подала знак.
— Под тобой судно, — отмахнулся первый.
— Иваныч, спасибо тебе, что не отказал, — сказал второй.
— Ну что ты, Федорыч! Кончай благодарить за свою бабу.
Бородач, которого звали Иванычем, забрал псину и вышел. Федорыч задумчиво уставился в окно.
— Почему я привязана? — спросила Лика. — Вы держите меня в плену?