Он был умен, жесток и опасен. По слухам, он выдавал себя за ученого, читающего лекции о движении Сопротивления. Говорил он тихо, с легким швабским акцентом. Сообщали, что он блондин, довольно стройный, с мечтательными темными глазами. В апреле прошлого года он руководил уничтожением одного из польских Батальонов Хлопских. «Надо обратить на него особое внимание товарищей», — озабоченно подумал Юлиан.
Партийный секретарь свернул на тихую боковую улочку и зашагал быстрее. Цель его поездки — конспиративная квартира — находилась в зеленом квартале, в виллах которого жили нацистские руководители и их польские приспешники. Здесь на него вряд ли падет подозрение, опасность здесь меньше, чем в рабочих лачугах. Дорога проходила возле почти шестисотлетнего монастыря, похожего благодаря своим могучим стенам на крепость. В его костеле хранилось знаменитое изображение молодой девушки, которой приписывалась колдовская сила. Благодаря этой мадонне монастырь разбогател и располагал бесчисленными сокровищами и огромной библиотекой.
Во время войны поток паломников в монастырь заметно уменьшился, пожертвования, естественно, сократились. Но Юлиан считал, что еще достаточное количество людей несет свои сомнения и опасения по ступенькам, ведущим в гору, к дверям костела. В будничный день недели он насчитал их около пятнадцати, большинство из них женщины, немецкие и польские. И те и другие умоляли мадонну сохранить жизнь их мужьям и сыновьям, уже несколько лет находящимся на фронте. И немки и полячки оплакивали в церкви своих погибших.
«Напрасно вы преклоняете тут свои колени, — подумал Юлиан и отвернулся. — Молитвы вам не помогут».
Прежде чем войти в дом, где он должен был встретиться с Зенеком, он осторожно огляделся. За ним никто не шел. Дверь на условный стук открыла женщина неопределенного возраста. Не говоря ни слова, она провела его в комнату в конце коридора и тут же удалилась. Этой комнатой со старомодной мебелью, видимо, редко пользовались: от плюшевой мебели пахло порошком против моли и пылью. Юлиан подошел к окну и отодвинул занавеску. Сквозь тюлевую гардину осмотрел улицу. Она была спокойна в полдневной тишине, даже листья на деревьях, уже по-осеннему пестрые, почти не трепетали. Медленно прогромыхала повозка с дровами, но тут ее обогнал зеленый «опель».
Потом Юлиан увидел человека в коричневой форме штурмовика, быстро переходившего мостовую. Это был парень с надменным лицом.
Юлиан невольно усмехнулся, и тут же в дверь настойчиво и властно позвонили. Вскоре молодой человек вошел в комнату. За короткий миг его лицо дважды преобразилось. Сначала с него исчезло высокомерие, уступив место усталости. Потом оно засветилось от радости предстоящей встречи и, наконец, стало простым и добрым.