— Я ничего не понимаю, — пожимая плечами, сказал Аркадий и остановился. — Почему вы так подробно говорите о своей жене? Ведь вы обещали познакомить меня завтра поближе с Еленой.
Крымский как-то неестественно сгорбился и вздохнул:
— Чудной вы, Аркаша. На редкость чудной. Ведь Елена и есть моя жена. Та самая Елена, которой вы помогли поднести мешок с продуктами.
— Что? — задохнулся от его неожиданного признания Баталов. Он оцепенело смотрел на своего командира, видел в темноте тонкий профиль его лица и постепенно все начинал понимать. Так вот оно что! Какой вероломной оказалась эта красивая молодая женщина, которую он по наивности принял за девушку. Она пришла домой и, очевидно, в самом насмешливом тоне поведала о нем.
— Подождите, товарищ капитан, — вспыхнул Аркадий, — но зачем же вы сразу мне об этом не сказали и назначили какую-то встречу в доме десять, квартира шесть? Кто живет в этой квартире?
— Я, Аркаша, — вяло ответил капитан Крымский и, сняв фуражку, провел ладонью по вспотевшей курчавой шевелюре.
— Вы? — замер от удивления лейтенант. — Но для чего вам все это понадобилось?
Они сделали несколько шагов вперед, потом Крымский снова остановился.
— Эх, Аркаша, Аркаша! Ну как вы не понимаете, что там, где существует сильная любовь, всегда на задворках ютится и ревность. А она всегда слепая и мелочная. Когда вы откровенно мне рассказали, как вам понравилась Елена, это второе чувство немедленно всколыхнулось и я решил…
— Что вы решили, товарищ капитан? — вдруг жестко спросил Баталов, смутно обо всем догадываясь, но еще не веря в эту догадку.
— Позвать вас к себе, — убитым голосом продолжал Крымский. — Позвать ровно к двенадцати дня. Все обставить очень корректно. Вы входите, на столе бутылка шампанского и несколько пустых тарелок. Стоят фужеры и рюмки. Потом я кричу: «Лена, поскорее нам завтрак!» Она выходит с какой-то супницей или салатницей, и я говорю: «Знакомьтесь, дорогой Аркаша, это моя супруга».
— И что же вам помешало устроить этот спектакль, товарищ капитан? — холодно и требовательно спросил Аркадий, будто не Крымский был его командиром, а он командиром Крымского.
— Еленка, — глухо сознался командир звена. — Когда она услышала от меня об этом замысле в спортзале, то потребовала, чтобы я извинился перед вами и без этого не возвращался домой. — Крымскому трудно было говорить. Обида и боль переполняли его голос. — Простите меня, Аркадий. То, что я хотел сделать, как мне казалось, в воспитательных целях, и подло и оскорбительно.
— Не беспокойтесь, — усмехнулся горько Аркадий, — из вашей бутылки шампанского я не выпил бы ни одной капли. До свидания.