Его теперь всегда тянуло к этой скамейке.
— Давай сядем.
— Давай, — откликнулся Петушков.
Баталов без недоброжелательства рассматривал курносое, полное, внешне располагающе добродушное лицо Петушкова, о котором только и говорилось, что он «наша коллективная беда», «наш предел терпения» и так далее. Лицо было и хитрым. В карих глазах сверкали насмешливые огоньки. Внешне он ничем не отличался от других летчиков, и ничего отталкивающего в его наружности не было. Крепкий, чуть грузноватый молодой парень, отрастивший на затылке ультрамодную, еще не слишком густую гриву волос.
— Послушай, Джон, — начал Аркадий. — А что бы ты сказал, если бы меня назначили на должность старшего летчика?
Джон безо всякого удивления посмотрел на него.
— Сказал бы, что ты правильно реализуешь своего предка. Я бы на твоем месте еще с полгодика подождал и выпросил бы сразу командира звена.
Аркадий фамильярно прикоснулся к сжатой в кулак руке Петушкова, на которой синела вытатуированная женская головка.
— Да, но я не сообщил тебе еще о самом главном. — Баталов снял с головы фуражку, отцовским жестом откинул назад густые волосы. — Что бы, Джон, ты сказал, если бы тебя перевели в наше звено моим ведомым? Пошел бы?
У Петушкова даже нижняя челюсть отвисла от удивления.
— К тебе? — вскричал он. — Ну и шутник. Вот розыгрыш так розыгрыш. А меня убеждали, что ты сплошная серьезность. — Он захохотал, но, видя перед собой спокойное лицо Баталова, мгновенно оборвал свой смех и как-то заискивающе-просительно произнес: — Нет, ты все-таки скажи, что придумал, что нарочно на подначку меня решил взять. Я тебе за такой классический розыгрыш дюжину пива выставлю.
Баталов отрицательно покачал головой:
— Зачем мне тебя разыгрывать? Спрашиваю совершенно серьезно.
— Значит, ты всерьез зовешь меня в подчиненные? — как-то раздраженно ухмыльнулся Петушков. — Да в уме ли ты, парень? Во-первых, почему я должен идти к тебе в подчиненные? Как-никак, у меня за спиной вон какая летная практика! А у тебя?.. А во-вторых… — Он вскочил со скамейки и картинно подбоченился. — Во-вторых, меня весь полк перевоспитать не может, а ты вдруг уговариваешь добровольно идти к тебе в подчиненные. Нет, так дело не пойдет.
Баталов тоже встал со скамейки. Широко расставив ноги, смотрел на своего будущего ведомого.
— Ну как знаешь, — сказал он без улыбки. — Я хотел по-хорошему. Вообще же должен тебя огорчить. Приказ уже подписан.
— Тю! — презрительно свистнул Петушков. — Ну, это мы еще посмотрим. Бабушка надвое сказала. Ты еще от такого подчиненного красными слезами поплачешь. Адью, начальник! — И ушел, насвистывая какую-то джазовую мелодию.