— Запланированы перехваты на средних и больших высотах. Одиннадцать уже выполнено.
— Похвально. Сам тоже сегодня летаешь?
— Замыкающим парада.
— Правильно. Командир всегда должен или открывать полеты, или подытоживать.
Текла ночь, струилась серебристая пыль в далеком звездном пространстве, в динамике, что висел над головой руководителя полетов, возникали и затухали голоса летчиков, далеко в этот час находившихся от земли.
— Я — сто двадцать третий. Задание выполнил. Иду на точку.
— Я — сто тринадцатый, противника атаковал.
— Я — сто семнадцатый, высоту набрал.
Эти короткие фразы, и этот мерцающий
полусвет локаторных экранов, и эти бесшумные деловитые люди, застывшие перед ними, вся эта тишина привычно действовали на генерала Баталова, рождая в нем состояние покоя и даже какую-то нежность ко всему происходящему. Нет, он еще не уйдет навсегда из этого такого ему дорогого, волнующего авиационного мира, бесконечно близкого и понятного. Этот мир был его призванием, его душой и родным домом даже теперь, когда он уже не летал на боевых самолетах. Баталов улыбнулся, вспомнив, как однажды в откровенном разговоре спросил его крупный партийный работник:
— Слушай, товарищ Баталов, как ты понимаешь свой долг коммуниста?
Антон Федосеевич, не задумываясь, ответил:
— Чего же тут понимать? Небо. Чистое небо над головой моего советского народа. Вот за что я отвечаю и готов отдать жизнь до последнего удара сердца, потому что нет для меня ничего дороже этого неба и людей, живущих под ним.
Это, возможно, было немножко прямолинейно, но точно, и партийный работник одобрительно кивнул головой. А несколько позднее, накануне прилета к ним большой инспекционной группы из Москвы, зашел Баталов в кабинет начальника политотдела и увидел, что рыжеволосый Пушкарев ворошит груду бумаг.
— Над чем это ты пыхтишь, Сергей Федорович?
— Да вот планы политработы просматриваю. Идейное воспитание, партийно-политическая работа на полетах и учениях, охват коммунистов партийными поручениями…
— Партийное поручение, — задумчиво повторил командующий, — это что же такое значит?
Губы у Пушкарева насмешливо дрогнули, и он покачал головой.
— Смотри ты, Антон Федосеевич. Командные высоты настолько овладели твоим вниманием, что ты начинаешь элементарные истины забывать. Как бы секретаря партбюро скоро в кабинет к себе не стал вызывать, чтобы он партийные взносы от тебя принимал.
— Перестань шутить, — нахмурился Баталов, — сам знаю, что такое партийное поручение, если с сорок второго года в членах партии состою и под крылом «ила» билет членский получил. Комплекс широкий — от выпуска боевого листка и до руководства Военно-Воздушными Силами.