Баталов медленно поднял голову, в упор встретил холодные глаза командующего, угрюмо спросил:
— Мне упаковывать вещи?
На бесстрастном лице Столетова не дрогнул ни один мускул.
— Да, Антон Федосеевич. Да.
Генерал встал из-за стола, статный, высокий, и быстро заходил по ковровой дорожке, заложив руки за спину. Он всегда любил это делать, когда собирался объявить какое-нибудь ответственное решение, чтобы люди, ожидая этого решения, не сводили с него глаз.
— Поверьте, мне очень жаль. Я в вашем лице ожидал хорошего помощника, но видите, как получилось. И не мне вам объяснять, что вы должны понести наказание. Вы это лучше меня знаете.
— К чему мне готовиться? — мрачно прервал его Баталов.
Командующий сделал резкий поворот на каблуках и остановился перед ним. Пушкарев безучастно молчал и отвел глаза в сторону, когда командующий посмотрел на него, словно обращаясь за поддержкой.
— Значит, так, Антон Федосеевич, — несколько повысил голос Столетов. — Вчера поздно вечером я говорил с Главкомом. Мнения совпали. Готовится приказ о вашем переводе из Группы войск с понижением в должности.
— Обратно на полк? — грустно улыбнулся Баталов.
— Нет, не отчаивайтесь. Все-таки заместителем командира дивизии.
Возвратившись домой, он в тот же день стал готовиться к отъезду. Маленький Аркадий возбужденно бегал по комнатам, принимая деятельное участие в отборе вещей для упаковки., Ему почему-то не нравился этот тихий немецкий городок с узкими улочками и грязновато-серыми фасадами зданий. Он лишь удивлялся тому, что Староконь со вздохами и непрерывным кряхтением завязывает свертки.
И не знали они оба, какие трудные минуты переживал Антон Федосеевич, пока они мирно беседовали в квартирной тиши, готовясь к невеселому пути в новый гарнизон. В своем служебном кабинете Баталов медленно сортировал бумаги, отделяя нужные от ненужных, утративших свое значение и подлежащих уничтожению. И вдруг тревожный, продолжительный телефонный вызов. Он равнодушно берет холодную черную трубку.
— Да. Слушаю. Ты, Олейников? — узнает он голос штурмана дивизии, находящегося на пункте наведения. — Что у тебя?
— Пошла цель, товарищ полковник.
— Ну и пусть идет, — раздраженно отвечает Баталов, недоумевая, зачем штурману понадобилось ему, снятому командиру дивизии, объявлять о появлении учебной цели. — Ты что? Разве в первый раз руководишь наведением?
Но голос штурмана нервно дрожит, передавая необычное волнение.
— Вы меня не поняли, товарищ полковник. Пошла цель, но не та. Не учебная, а настоящая.
— Что, что? Говори толком! — насторожился Баталов.