Конечно же, Миша знал о «слабостях» матроса 2-го года службы по имени Митя. Так звала его в детстве бабушка, хотя в списке на вечерней поверке его именовали Дмитрий. И смотрел на происки Мити сквозь пальцы. Пускай себе, думал молодой офицер, зато у меня есть ПЕРСОНАЛЬНЫЙ приборщик! Не то что в училище! Тем и тешился.
Хотя время от времени «позволял себе усугубить со товарищи». Митя, как бы «не замечая» последствий «неуставных» контактов, и оперативно приводил каюту в образцовый порядок. Он даже достал где-то портреты Президента и Главкома ВМФ, что было безусловным дефицитом. И на этом поприще Мишу ставили в пример его товарищам по службе. Он в свою очередь пестовал матроса, подписывая ему увольнительные на берег. Но это в базе.
Спирт же командиры групп, коим был старший лейтенант, выдавали в походах их начальники «для профилактических работ». И называли сию жидкость «расходным материалом». Даже команда была такая:
«Командирам подразделений получить «расходный материал!» Но его должность пока «не тянула» на командира подразделения и «шило», сиречь спирт получал его начальник командир дивизиона.
Нет, он мужик не прижимистый и свою «норму» в 0,75 литра Миша регулярно получал из рук комдива. Хотелось, конечно, чтобы это были его собственные руки!
Поход намечался не менее, чем на полгода. И по его итогам заветная четвёртая звездочка старлею светила. А может и должность…А там и персональный сейф для ХРАНЕНИЯ шила! Но пока корабельный винт отмерял первые сотни миль к району боевой работы. Всё ближе подходили к Северному тропику, за чертой которого полагалось менять форму одежды на тропическую.
— Митя, завтра и послезавтра на дневные построения можешь не выходить. Только на вечернюю поверку-будь любезен. Тебе предстоит выполнить ВАЖНУЮ, почти Правительственную задачу: подготовить свою тропформу. А заодно и МОЮ. Усёк?
Конечно же «усёк». Нет ничего постылей, нежели построения в океане! А тем более-в тропиках. А тут целых ДВА дня свободен! Тем более, что вечером строили по кубрикам, где «годки» вожделённое «Я!» запросто отвечали, лёжа в коечке.
Матрос, даром что не выслужился до «лык», а тому были свои причины, «службу знал» досконально. И посему взялся сразу за офицерское обмундирование. Выгладил шорты «домашнего пошива» и ушил рукава кремовой рубашки на манер безрукавки. Размял троптапки, смазав их вазелином. Отутюжил походную пилотку и пристегнул козырёк от солнечных лучей. Оставались носки…или, выражаясь на корабельном сленге-«караси».
— Та-ащ старший лейтенант! А с «карасями что делать, выкинуть? Ведь новые почти, только «припылились» чутка?