Да, носки ещё не стояли, но «припылились» зело. Вываленные на средину каюты они издавали непотребное амбре. «Карасей» набралось едва не с десяток-другой. Явный признак холостяцкого образа жизни.
— Вот что, Митя, ты пока убери их с глаз долой. Да нет же, не в рундук! Вот тебе пакет, в него и сложи. Ну и того, засыпь их стиральным порошком. И водички туда. Да замочи слегка, а на досуге я их состирну. Только зашхерь (запрячь) пакет, а то помоха грозится шмон устроить. Понял?
— Так точно! Понть ясно! — что означало: «куда уж яснее».
И потекли безразмерные месяца похода…Одна боевая работа сменялась другой. Штиль радовал в промежутках между штормами, а пересечение экватора вообще отметили на ходу. Не далее, как в прошлом походе его праздновали с помпой. Так что крестить было, по сути, и некого. Все прятались в каютах и кубриках от изнурительного зноя тропиков. 50 градусов в тени и палуба как сковорода с шипящим антрекотом.
Весь экипаж загорел едва не по третьему слою. Корабельный же кок, старшина 2 статьи (был) Сазонов один ходил в «белых полусапожках» — следов от уставных носков. Он умудрился сварить брагу и угоститься ею на свой день рождения. А коли гуляли всю ночь, то Сазонов поутру вышел на деревянную шлюпочную палубу: отдохнуть «в прохладе, тишине». Да там и заснул. Первые же лучи тропического солнца буквально изжарили ноги выпивохи, оставив кожу под носками, шортами и рубашкой. Месяц санчасти и «белые полусапожки»-пожизненный подарок коку от тропиков. Теперь напомним, что злополучный пакет с носками покоился в укромном месте ПЯТЫЙ месяц. Нужды в носках на югах не было.
В общем-то в тропиках допускаются кое-какие вольности в одежде. Обязательными на построении пилотка-фуражка с рубашкой и шорты. Носки носили чудаки и кок Сазонов. У него своя специфика. Ни приборщику Мите, ни тем более Михаилу мысль о «карасях» и в голову не приходила. «С глаз долой, — из сердца вон»-классика! Митя же получил старшинские погоны и с бывшим шефом разве что здоровался. Он готовился на гражданку. А командиру группы реально светила должность комдива. До «карасей» ли тут!
Эх, «знать бы, где упасть!». Но падать вроде никто не собирался. В том числе и новый приборщик разухабистый москвич Костя. Тот тоже ждал ДМБ, хотя с переменным успехом. В каюте офицера он бывал от случая к случаю, чаще-отоспаться. Частенько случалось, что офицер едва успевал подмести за приборщика вечерние окурки. И сменил он Костю на Серёжу. А корабль тем временем уже полным ходом шёл в базу. А это значило, что стоит бросить «яшку», то есть якорь, как явятся штабные с проверками.