В общем, пришлось ехать в особняк к жениху – то есть в свое временное пристанище, – постоянно по пути поправляя норовящего улечься на меня Алешу. В дом мы не то что вошли – влетели с фанфарами, хоть и пытались быть тихими. Шипела на Лешку, стараясь его утихомирить, пока мы со скоростью двух старых черепах поднимались по лестнице, но без чужого внимания найти его комнату мне не удалось.
– Я смотрю, алкоголизм и наркомания все-таки передаются воздушно-капельным путем? – усмехнулся Кирилл, включив свет в коридоре.
Он стоял, опираясь спиной о дверной косяк. Сложив руки на груди, смотрел на нас насмешливым взглядом, явно наслаждаясь ситуацией.
Я хотела было распрямиться – пусть знает наших! У меня, между прочим, тоже гордость есть, но, как только я постаралась встать ровно, Алексей решил принять позу лежа.
– И с чего я такой добрый? – будто ни к кому конкретно и не обращаясь, покачал головой Кирилл.
Без особого труда взвалив брата себе на плечи, мужчина понес его в соседнюю комнату, тогда как я продолжала растерянно стоять, не зная, куда бы податься. Комнату-то мою мне так и не показали.
– Пойдем, – кивнул Кирилл, показавшись в коридоре.
Открыв передо мной соседнюю дверь, он дождался, пока я войду и… Зашел сам, с хлопком закрывая за собой створку.
– А… – что именно «а», я так и не успела придумать. Стоило бы возмутиться, но голова соображала туго, а пол все норовил радостно встретиться с моим носом.
– Ну? – подтолкнул меня мужчина к дальнейшим действиям.
– Что ну?
– Раздеваться будем?
Его шальная улыбка мне ой как не понравилась.
Сейчас
Его шальная улыбка мне ой как не понравилась. Так сильно не понравилась, что желудок мой мигом взбунтовался и решил поделиться с окружающими всем тем, что так надежно прятал в себе последние несколько часов. Понимала, что моя устойчивость изрядно дает сбой, а потому по-настоящему была благодарна Кириллу, когда он встал рядом со мной, одной рукой удерживая шатающуюся меня, а второй – мои распущенные волосы.
– Все-таки пить ты так и не научилась, – услышала я его голос будто откуда-то издалека.
И вот именно сейчас в нем не было ехидства, не было насмешливого тона. Да там вообще никаких эмоций не было – разве что сожаление, но и в его наличии я могла ошибаться. Слишком неоднозначные чувства испытывала: благодарность со смесью отвращения. И непонятно, к кому больше – к себе или к Кириллу.
– Закончила? – чужие пальцы погладили щеку, очертили скулу, убирая выбившуюся прядь.
– Спасибо, – просипела я, пытаясь встать ровно, но тело повело, а ноги разом ослабли, отказываясь слушаться свою владелицу.