— Ты только потрахаться зашел, или еще какие планы? — перебил я. — Что все это значит?
Он молчал. А если он молчит — значит, думает. Я слишком хорошо помнил Маленького Принца. Гаденыш сейчас холодно и трезво оценивает ситуацию. Это хорошо — значит, я не вписался в придуманную им схему, что-то пошло не так. И это плохо: сейчас он придумает новую схему, лучше прежней, с опорой на реальность.
Щелчок. Я повернул голову. Брик, только что пристегнувший ремень, посмотрел на меня:
— Давай покатаемся. Если ты, конечно, не возражаешь. В движении лучше думается.
Тут он прав. С тех пор как я начал водить машину, для меня не было лучшего повода поразмыслить, чем дорога. Но помогать думать этому существу, которое шестнадцать лет назад хладнокровно рассчитало, как заставить меня отдать за него жизнь…
— Тебе куда-то надо?
— И да, и нет, — проворчал Брик. — Ну, скажем, я хочу посмотреть город. Борис ограничил меня в правах. Я почти не могу получить доступ к его памяти и… ко многому другому. Как видишь, даже этот романчик мне пришлось читать, хотя я мог бы его получить напрямую из памяти.
— Ну так и радуйся, — усмехнулся я. — Получил бесценную возможность насладиться моим великолепным слогом.
— Ух ты, надо же. Твоя первая улыбка. Я сохраню ее в своем сердце.
Я внимательно посмотрел на Брика, он ответил прямым и честным взглядом.
— И что это было? Пропитанный смертоносным ядом сарказм?
Он кивнул.
— Раньше такого не было. Что изменилось?
Борис замялся, отвел взгляд. Опять притворяется?
— Смешно сказать, но мозг Бориса как-то все эти годы развивался, и теперь мне приходится с ним считаться. Я даже не сразу смог в нем устроиться — ну, ты, наверное, заметил. В итоге занял те участки, в которые он не заглядывал. Подавленные желания, комплексы — ну, все в таком роде. Если угодна параллель — я теперь мистер Хайд с интеллектом доктора Джекилла. Так что, мы покатаемся или нет? Давай по главной улице — Арбузова, кажется? — сначала в сторону центра, потом — к поселку.
Я посмотрел на заваленную листами улицу:
— Хочешь сказать, вот это — подавленные желания Бори? Раскидать по двору, который он подметает, книгу, которую написал я?
Опять заминка, но теперь она почему-то не вызывала сомнений в искренности.
— Пожалуй, — кивнул Брик. — Видимо, подсознательно ты достал своего друга не меньше, чем эта работа.
— Чушь.
— Ты ведь сам должен знать: больше всего люди ненавидят тех, кто о них заботится. Взять хотя бы образ твоей мамы из этого романа. Кажется, самый отвратительный персонаж, хуже Разрушителей. А ведь она всю дорогу хотела тебе лишь добра. Ладно! — Он щелкнул пальцами. — Давай я помогу тебе тронуться с места.