— Все собрались?
— Кто хотел и мог — все, наверное…
— Ну, на такие мероприятия нужно всем ходить! Когда-то и ради каждого из нас с работы люди будут срываться.
— Типун тебе!..
— А что, рано или поздно, все там будем…
— Уж лучше бы не торопиться…
— Туда еще никто не опаздывал…
— Ну что, пошли, остальные подтянутся…
Вытянувшись длинной кавалькадой, прошли по выстланному ковровой дорожкой коридору, миновали “рассечку” — охраняемую внутреннюю дверь, которая разъединяла Центр общественных связей и остальные помещения ФСБ, начали спускаться по лестнице. На проходящих строго смотрел бюст Андропова, возле него всегда стоят цветы. На Лубянке вообще к памяти Юрия Владимировича отношение трепетное…
А напротив него в просторном фойе с фотографии на стенде на своих живых товарищей глядел уже покойный Михаил Соломатов.
— Ты знала его? — спросил Анатолий у шедшей рядом Инги.
Вопрос был вполне закономерен: у Инги в Управлении военной контрразведки много знакомых.
— Лично нет, — отозвалась та, непривычно умиротворенная. — Но когда рассказали, как именно он погиб… Про него надо бы куда-нибудь в газету написать…
— Написали уже… — обронил кто-то рядом. — Даже в рифму…
Все поняли, о чем идет речь — только накануне по рукам ходил листок с отпечатанным текстом. Трудно сказать, кого конкретно имел в виду автор, когда писал эти строки. Однако название стихотворения говорит само за себя — “С того света”, что как нельзя более к месту подходило в данный момент.
И, наверное, здорово удивились бы сотрудники, если бы узнали, что и покойный Соломатов в свое время читал стихи Василия Ставицкого.
Уже тело омертвело,
Но душа не улетала,
На погост присела
И на нас с тоской глядела.
С того света — взор печальный,
С того света — глас прощальный.
Еще мучит скорбь печали
Перед бездной вечной дали.
Нукор в прощальном взгляде:
Мы живем в раю, как в аде,
Вместо радости — раздоры,
Не хозяева, а воры…
Вместо доброго согласья
Мы несем одни несчастья.
Ради Дьявола — богатства
Продаем друзей и братство.
И как птицы мы не пели,
И к любимым не летели.
Мы от зависти лишь тлели
И бежали к мертвой цели.
С того света — взор печальный,
С того света — глас прощальный.
Еще мысли в нем земные,
Только горькие, чужие…
Вот только не дано простым смертным услышать этот голос и эти мысли, адресованные им с того света… Ясно только, что те, кто шли сейчас к гробу Михаила, как, впрочем, и сам он, отнюдь не склонились перед властью его величества Золотого тельца. Какой уж тут, право, золотой телец, на этой нищенской получке… И друзей, братство они не продавали. Не оттого ли взор его печален?..